О хронологии жизни князя Федора Львовича Воротынского

Опубликовано: Беспалов Р. А. О хронологии жизни князя Федора Львовича Воротынского // Вестник РГГУ. Серия «Исторические науки. Историография. Источниковедение. Методы исторических исследований». М., 2012. №21(101). – С. 24-40. [0,99 а. л.]

Полностью этот номер журнала можно скачать на сайте РГГУ.

/С. 24/

О хронологии жизни князя Федора Львовича Воротынского

В историографии уже немало публикаций посвящено истории Новосильско-Одоевского княжества и генеалогии князей новосильского дома: белёвских, воротынских и одоевских. Однако недостаточно внимания уделялось хронологии жизни этих князей, то есть выяснению времени их рождения, наступления совершеннолетия, вступления в брак, рождения у них детей, периода политической активности и смерти. Эти вопросы актуальны, поскольку установление важнейших вех жизни каждого князя в отдельности могло бы прояснить их взаимоотношения внутри рода, а также способствовать лучшему пониманию связанных с ними исторических событий. Данное исследование посвящено ключевым событиям жизни князя Федора Львовича Воротынского. Упоминающие о нем источники давно опубликованы, но ряд фактов его биографии остается малоизвестным и малоизученным, а датировка некоторых событий вызывает разногласия исследователей.

Ключевые слова: князь Федор Львович Воротынский, княгиня Мария Корибутовна, литовско-новосильские договоры, титулы князей новосильского дома.

К рубежу XIX-XX вв. в научной литературе сложилось мнение, что в начале XV в. воротынские князья находились в дружественных отношениях с Великим княжеством Литовским. Ю. Вольф обратил внимание на имена двух участников Виленско-Радомской унии 1401 г.: «Fedorius Leonis cum Juscone fratre germano» – «Федор Львович с родным братом Юшко», и увидел в них представителей новосильского княжеского дома¹. М. К. Любав- /С. 25/ ский заметил, что бросается в глаза «местный состав» сейма 1401 г. На нем присутствовали князья и бояре «почти исключительно из собственной Литовской земли», среди них было лишь несколько бояр из Жемайтии. Однако, со ссылкой на мнение Ю. Вольфа, тоже увидел здесь воротынских князей². Учитывая собственное замечание М. К. Любавского о «местном составе» сейма, возможность участия в нем князей новосильского дома представляется сомнительной. С. М. Кучиньский отверг доводы Ю. Вольфа на том основании, что «Feodorius Leonis» и его родной брат «Juscone» не имели княжеского титула³. Добавим, что у князя Федора Львовича Воротынского неизвестно родного брата Юшко. Также сомнительно, чтобы воротынский князь мог участвовать во внешнеполитических делах Великого княжества Литовского в обход своего деда князя Романа Семеновича Новосильского, который в 1402 г. был союзником Москвы⁴. Более того, в начале XV в. литовско-новосильские отношения сделались напряженными. В 1406 г. Витовт называл владельцев Воротынска «своими врагами»⁵. Тем не менее, А. В. Шеков поддержал мнение Ю. Вольфа, опираясь на грамоту пана Коташа Беликовича, выданную Лаврашеву монастырю. В ней, между прочим, сказано: «А писалъ тотъ списокъ князя Лвовъ сынъ Федоръ». Здесь усматривается указание на княжеский титул некоего Федора Львовича⁶. В публикации, выполненной под редакцией Н. И. Костомарова, этот документ без объяснений был датирован временем «около 1401 г.»⁷. Однако имя новогрудского боярина Коташа Беликовича встречается в актах Литовской метрики в самом конце XV в.⁸ Поэтому отождествление «Fedorius Leonis» и «князя Львова сына Федора» оказывается несостоятельным.

Происхождение князя Федора Воротынского требует особого пояснения. В родословных книгах XVI-XVII вв. князь Лев Романович либо назван бездетным⁹, либо запись о его бездетности отсутствует, но его потомства все равно нет¹⁰. В обоих случаях дети Льва и Юрия Романовичей записаны как сыновья Юрия: Иван, Василий, Федор, Семен. Однако, опираясь на известные грамоты «князя Федора Львовича»¹¹, исследователи справедливо считают его сыном князя Льва Романовича¹². По сведениям Филарета (Гумилевского), в Елецком синодике после князя Льва Романовича Новосильского был записан «кн. Василий Львовичъ»¹³. В Введенском Печерском синодике тоже поминают князей Василия и Федора Львовичей¹⁴. Отчество князя Ивана Юрьевича известно из его договорной грамоты 1459 г. и записей в церковных книгах XV в. Покровского Доброго монастыря¹⁵. Из посольских книг московско-литовских /С. 26/ дипломатических сношений следует, что князь Семен Одоевский приходился ему родным братом¹⁶. Следовательно, князь Лев Романович имел сыновей: Василия и Федора, а князь Юрий Романович имел сыновей: Ивана и Семена. Поскольку поздние сведения родословных книг в данном случае ненадежны, то по ним невозможно достоверно определить, кто из князей Львовичей был старшим.

О хронологии жизни князя Льва Романовича Новосильского известно очень мало. В Успенском вселенском синодике он назван среди князей, умерших в первой трети XV в.¹⁷ Осенью 1424 г. старшим новосильским князем уже выступал его младший брат – Юрий Романович¹⁸; в августе 1427 г. жена князя Льва Романовича названа «вдовой»¹⁹. Сам же князь Федор Львович дожил до глубокой старости и был жив еще осенью 1480 г. «коли царь (Ахмат – Р. Б.) былъ на Угре»²⁰. Следовательно, он родился не ранее рубежа XIV-XV вв.

Следующей важной вехой в жизни князя Федора Львовича было достижение им совершеннолетия и вступление в брак. 15 марта 1505 г. одновременно три человека поручились перед великим князем литовским Александром за то, что женой князя Федора Воротынского была Мария Корибутовна. Наиболее информативно свидетельство князя Андрея Костянтиновича Прихабского: «я слыхал от отца моего, што тая Маря Корыбутовна – матка кн(е)г(и)ни Ивановое Ярославича, и выдал ее кн(я)зь великии Витовтъ за кн(я)зя Федора Воротынского. А матъка моя поведала, штож ездил отец ее кн(я)зь Семенъ Вяземскии и [с] своею кн(я)г(и)нею, проводить ее до Воротынска, а кн(я)зь Дмитреи Шутиха, а Григореи Протасевъ»²¹. Отец Марии – князь Дмитрий-Корибут Ольгердович в последний раз упоминается в летописях под 1404 г.²² После его смерти, дата которой неизвестна, великий князь литовский Витовт († 1430 г.) стал опекуном Марии Корибутовны, а потом выдал ее замуж. О хронологии жизни князя Семена Вяземского ничего не известно. Ю. Вольф не отождествлял его с князем Семеном Мстиславичем Вяземским, погибшим в 1406 г.²³ Князь Дмитрий Всеволодич Шутиха и мценский воевода Григорий Протасьев(ич) впервые достоверно упомянуты в летописях осенью 1424 г.²⁴ Другие свидетели – князь Иван Васильевич Красный и пан Андрей Дрождына подтвердили, что дочь князя Федора Воротынского была за князем Иваном Ярославичем (сыном князя Василия Ярославича Серпуховского и Боровского). Их брак состоялся не ранее второй половины 1450-х – начала 1460-х гг.

На заключение брака князя Федора Львовича с Марией Корибутовной могла влиять геополитическая обстановка. Неблагопри- /С. 27/ ятным периодом была московско-литовская война 1406-1408 гг., результате которой литовские войска в 1406 г. разорили Воротынск²⁶, а в 1407 г. – Одоев²⁷. Еще один неблагоприятный период – это разделение митрополии Киевской и всея Руси на литовскую и московскую части в 1414-1420 гг. Территория Верхнего Поочья входила в состав Брянской епархии. Но осенью 1414 г. брянский владыка Исакий склонился на сторону Григория Цамблака, выдвинутого в литовские митрополиты. В результате епархия была поделена на сферы влияния противоборствующих сторон. В этот период вряд ли воротынский князь, находившийся на стороне Москвы, мог быть обвенчан в литовской части митрополии²⁸. С осени 1408 г. по осень 1414 г. князь Федор Львович, вероятно, был еще слишком молод или даже юн, поэтому наиболее вероятным временем для его брака представляются 1420-е гг.

Именно в 1420-е гг. политика Витовта была направлена на сближение с князьями новосильского дома, что особенно проявилось после смерти его зятя – великого князя московского Василия I († 1425 г.). В конце июля – начале августа 1427 г. Витовт совершил поездку в Новосильско-Одоевскую и Рязанскую земли, а затем 14 августа писал из Смоленска великому магистру Немецкого (Тевтонского) ордена: «Тут нас посетили великие герцоги, те самые из русских стран (земель), которых также в их [странах] почтительно называют великими князьями: рязанские – переяславский, пронский; новосильский со своими детьми, и также из знаменитой Одоевской страны – герцоги и герцогиня-вдова воротынские»²⁹. С опорой на письмо спутника Витовта – шута Генне от 15 августа следует полагать, что великому князю литовскому присягнули пять князей новосильского дома³⁰. В письме Витовта под «великим князем новосильским» подразумевается Юрий Романович. Далее стоит ссылка на его сыновей (во множественном числе) – князей Ивана и Семена, а также воротынских князей (во множественном числе) – Федора и Василия Львовичей, вместе с их матерью – вдовой князя Льва Романовича. Очевидно, к августу 1427 г. эти пятеро новосильских князей перешагнули рубеж совершеннолетия и при этом находились в добром здравии. Именно на встрече воротынских князей с великим князем литовским могла быть достигнута договоренность о браке князя Федора Львовича с княжной Марией Корибутовной. С такой датировкой вполне согласуется хронология жизни их детей. Период рождения некоторых из них можно установить по косвенным признакам. Находясь на литовской службе, еще до 1448 г. князь Федор Львович получал в Литве землевладения в /С. 28/ вотчину³¹. Но лишь в 1455 г. он обратил внимание великого князя литовского Казимира на то, что «на перъвыхъ листех» его «детеи не писано». По его просьбе ему была выдана новая грамота, в которой переданные ему ранее литовские земельные «пожалования» подтверждались «ему у вотчину и его детемъ»³². Это было возможным по достижении его сыновьями совершеннолетия. К 1448 г. князь Федор Львович выдал свою старшую дочь замуж за князя Ивана Андреевича Можайского³³. Видимо, эти дети князя Федора Львовича родились не ранее 1430-х гг. Приблизительно можно определить и последние годы жизни его детей. Князь Михаил Федорович умер еще до апреля 1483 г.³⁴ {о его смерти в 1472-1477 гг. см. комментарий, не вошедший в публикацию}. Князья Дмитрий и Семен Федоровичи в последний раз упомянуты в марте 1498 г.³⁵, а к 1504 г. их выморочные воротынские дольницы отошли в собственность Ивана III³⁶. Дата смерти жены князя Ивана Андреевича Можайского неизвестна. Жена князя Ивана Васильевича Ярославича – княгиня Евдокия Федоровна была жива еще в марте 1505 г. Ее сестра княгиня Анна Федоровна была замужем за неким князем Янушем и умерла, видимо, около 1491-1492 гг.³⁷ Еще одна их сестра княгиня Феодосия Федоровна была жива еще в декабре 1505 г.³⁸

В политической карьере князя Федора Львовича тоже много белых пятен. К сожалению, литовско-новосильское докончание 1427 г. не сохранилось. Тем не менее, М. М. Кром справедливо указал на то, что все последующие договоры князей новосильского дома ссылаются на «Витовтово докончание». Их формуляр на протяжении XV в. практически не менялся, а многие статьи сохранились в прежнем, архаичном виде³⁹. В этой связи имеется возможность реконструировать договор 1427 г. В упомянутом письме Витовта среди князей «Одоевской земли» выделен только один «великий князь». Также в летописном рассказе о коронации Витовта сказано, что ему служил «великии князь одоевьскии» (в единственном числе)⁴⁰. Поэтому следует полагать, что с новосильской стороны был заключен один «коллективный» договор о службе Витовту. Вслед за Юрием Романовичем в нем, видимо, были поименованы его дети и воротынские Львовичи. На это определенно указывают статьи договоров 1442 и 1459 гг., в которых князья Федор Львович и Иван Юрьевич (последний вместе с белёвскими племянниками) предписывали Казимиру соответственно: «а мене ему во чъсти, и в жалованьи, и в доконъчаньи держати, по тому жъ, какъ дядя мене его держалъ, г(о)с(по)д(а)ръ великии князь Витовтъ»⁴¹; «А ему насъ во ч(е)сти, и в жалованьи, и в доконъчаньи держати, какъ дядя его, великии княз(ь) Витовтъ, отца нашого держалъ и насъ во ч(е)сти и в жалованьи»⁴².

/С. 29/ Поле смерти Витовта князья новосильского дома присягнули на верность великому князю литовскому Свидригайлу, который в своем письме от 22 июня 1432 г. сообщал великому магистру Немецкого ордена: «Мы не хотим скрывать, что великие князья одоевские, братья, вчера прибыли к нам с различными дарами, желали и особенно настойчиво просили, чтобы мы соизволили быть им милостливым господином и покровителем, под присягой клялись служить нам вечные времена»⁴³. В публикации сочинения А. Коцебу на немецком языке присягнувшие Свидригайлу князья названы: «die Grosfürste von Odoyow, Gebrüdere», что является точной цитатой из подлинного письма Свидригайла⁴⁴. Однако, при подготовке русскоязычного издания коллежский асессор Нестерович допустил иной перевод: «великие князья Одоевские, родные братья», что существенно искажает оригинал⁴⁵. В оригинале не указана степень родства. Это позволяет трактовать источник таким образом, что братья могли быть не только родными, но и двоюродными или троюродными. Данное наблюдение немаловажно, поскольку к тому времени титул «одоевских» еще не превратился в фамилию и принадлежал не только потомкам князя Юрия Романовича.

В конце 1375 г. Новосиль был разорен татарами⁴⁶. И хотя город еще упоминается в памятнике конца XIV – начала XV вв. «Списке городов дальних и ближних»⁴⁷, со временем он запустел, а столица княжества переместилась в Одоев⁴⁸. «Новосильская земля» (1407 г.)⁴⁹ в официальных грамотах стала именоваться «землей Новосильской и Одоевской» (1427 г.)⁵⁰, а в нарративных источниках – «lande Odoyow» или «Одоевской землей» (1424-1427 гг.)⁵¹. В первой трети XV в. в Новосильско-Одоевском княжестве уже существовали уделы: Белёвский, Воротынский и собственно Одоевский. При этом Одоев для всех князей новосильского дома оставался главным городом. Местные князья продолжали именоваться «новосильскими», но иногда «одоевскими», что могло обозначать одно и то же – общий родовой титул. Вместе с тем возникли удельные титулы. Посольские книги московско-литовских дипломатических сношений под 1494 г. упоминают «новосилскихъ князей всехъ: одоевскихъ, и воротынскихъ, и беле́вскихъ» (пунктуация моя)⁵². В подобных фрагментах пристальное внимание нужно уделить расстановке знаков препинания. К концу XV в. особого Новосильского удела не существовало, поэтому выражение «новосилскихъ князей всехъ» здесь является обобщающим, и в тексте после него должно ставиться двоеточие. К сожалению, в подобных случаях в публикациях московско-литовских договоров после «новосильских князей» /С. 30/ неоправданно ставилась запятая. В докончании 1494 г. по двум спискам посольских книг следует читать: «кн(я)зи новоселскиi: одоевскиi, и воротынскиi, и перемышлскиi, и беле́вскиi» (пунктуация моя)⁵³. Не случайно в оригинале после «кн(я)зи новоселскиi» не стоит союз «и», заменявший запятую. Он ошибочно отразился лишь в списке пятой книги записей Литовской метрики⁵⁴. В докончании 1508 г. акценты более явные: «новоселские кн(я)зи: одоевъские, и воротынские, и перемышские, и беле́въские» (пунктуация моя)⁵⁵. Здесь под общим родовым титулом «новосильских» упомянуты удельные князья: одоевские, воротынские, белёвские, а также ветвь воротынских – перемышльские. В то же время в посольских книгах сношений Москвы с Крымом под 1498 г. видим отождествление термина «одоевские князья» с понятием «одоевскихъ городовъ князи»⁵⁶. Они княжили в городах, у которых «Одоевъ въ головахъ»⁵⁷. То есть под «одоевскими князьями» имеются в виду князья «Одоевской земли». В летописном рассказе о коронации Витовта выражение «одоевьскыи князи», видимо, тоже подразумевает вообще князей новосильского дома⁵⁸. В полной титулатуре каждого князя возникли сложносоставные конструкции, в которых отражалось право на общее родовое имущество и право на собственный удел. Что касается воротынской ветви, то князь Лев Романович из источников известен под титулом «новосильского»⁵⁹; князь Федор Львович – под титулами «новосильского и одоевского» или же «воротынского»⁶⁰; его дети – под титулами «новосильских и одоевских и воротынских» или просто «воротынских»⁶¹. В письме от 14 августа 1427 г. Витовт упомянул сыновей и вдову князя Льва Романовича с титулом «von Wrotynsk etc.», где слово «etc.» явно указывает на сокращение сложносоставного титула воротынских князей⁶². Поэтому в письме Свидригайла от 22 июня 1432 г. под «одоевскими» вполне могли подразумеваться и воротынские князья.

М. М. Кром справедливо заметил, что с некоторых пор договорные грамоты удельных воротынских и удельных одоевских князей с Литвой стали заключаться независимо друг от друга. Причем каждая ветвь принимала во внимание только свои предыдущие докончания⁶³. Обратим внимание на то, что в письме Свидригайла «великие князья одоевские, братья» названы во множественном числе. То есть к 1432 г. в роду новосильских был не один, а как минимум два «великих князя». Должно быть, к этому времени великого князя Юрия Романовича уже не было в живых, и возникла практика заключения двух литовско-новосильских договоров следующим поколением новосильских князей. Время для выделения /С. 31/ особого литовско-воротынского договора было благоприятным. Родная сестра Львовичей была за князем Василием Семеновичем Друцким, который входил в ближайшее окружение великого князя литовского⁶⁴. Князь Федор Львович, видимо, уже был женат на родной племяннице Свидригайла – Марии Корибутовне; также сторонниками Свидригайла были родные братья Марии – князья Иван и Федор Корибутовичи⁶⁵. Наконец, укажем на то, что в декабре 1432 г. князь Василий Львович явно служил Свидригайлу и был убит в битве при Ошмянах⁶⁶. На этом основании следует полагать, что именно в 1432 г. литовско-новосильский договор 1427 г. распался на две ветви – литовско-воротынскую, далее представленную договорами 1432, 1442, 1483 гг.⁶⁷, и литовско-одоевскую, представленную договорами 1432, 1459, 1481 гг. Причем в договорах 1459, 1481 гг. упоминаются и князья белёвской ветви⁶⁸. Таким образом, исследование титулатуры князей новосильского дома и литовско-новосильских договоров существенно дополняет картину жизни князя Федора Львовича Воротынского.

Возобновленный в июне 1432 г. литовско-новосильский союз оказался недолговечным. В августе того же года против Свидригайла выступил его двоюродный брат Сигизмунд. По свидетельству Я. Длугоша, ему покорились «замки литовские, такие как Вильно, Троки, Гродно. Земли же русские, Смоленск, Витебск остались верны Свидригайлу»⁶⁹. Последний еще несколько лет сохранял власть в русских землях Великого княжества Литовского, но после поражения под Вилькомиром в сентябре 1435 г. стал ее утрачивать. 17 марта 1436 г. Свидригайло сообщал великому магистру Немецкого ордена, что неприятели «распустили слух о его смерти, вследствие чего воевода мценский Григорий, иначе Протасий, отклонился было от него вместе со многими другими городами. Однако Григорий вторично поклялся ему в своей верности»⁷⁰. Примечательно, что, получив это ложное известие, феодалы литовской части Верхнего Поочья «отклонились» не к Сигизмунду, против которого еще недавно воевали, а стали искать поддержки в Великом княжестве Московском. Согласно житию Даниила Переяславского (памятник XVI в.), Григорий Протасьев «властельствовал» во Мценске, но потом «повелениемъ же великаго князя (московского – Р. Б.) преселился оттуду въ царствующий градъ Москву, съ нимъ же приидоша множество людий»⁷¹. Происходящее не могло не влиять на князей новосильского дома. В тексте посольских речей Ивана III конца XV в. сохранилось смутное свидетельство как будто бы о службе князей Федора Львовича Воротынского и /С. 32/ Ивана Юрьевича Одоевского – Василию II⁷². Если оно достоверно, то сближение новосильских князей с Москвой предположительно тоже следует отнести к 1436 г. Кроме второй половины 1430-х гг. сложно предположить другой период союза князя Федора Львовича с Москвой, поскольку в начале 1440-х гг. он уже вновь находился на литовской службе.

Договор князя Федора Львовича с великим князем литовским Казимиром сохранился в составе пятой книги записей Литовской метрики в копии конца XVI в. Другой дошедший до нас экземпляр находится в собрании А. Нарушевича в списке XVIII в. и представляет собой латинский текст той же грамоты. Датировка договора требует особого комментария. В публикации русского текста: «А писано в Троцехъ, под леты Рожества Хр(и)с(то)ва 1447, м(е)с(я)ца фев(раля) 20 день, инъдик 5»; то же в публикации латинского текста: «Datum in Troki, Anno a Nativitate Domini 1447, mensis Februarii 20 die, indictione quinta». Эта дата содержит противоречие, поскольку 20 февраля 5 индикта соответствует 1442 г., а не 1447 г., как указано в обоих списках. В первой публикации П. А. Муханов напечатал «1447», как в рукописи⁷³. То же в публикации латинского текста, изданного Ю. Шуйским⁷⁴. Однако в следующей публикации русского текста И. И. Григорович без всяких объяснений напечатал «1442»⁷⁵. Далее Л. В. Черепнин напечатал «1447», но в сноске заметил, что «должно быть: 1442»⁷⁶. В публикации, подготовленной Э. Банионисом, в сноске высказано другое мнение, что здесь «явная ошибка переписчика», вероятно, сделанная еще в XVI в. Но за основу датировки предложено брать «1447» г., а «инъдик 5» считать ошибкой, поскольку 20 февраля 1447 г. соответствует 10 индикту⁷⁷.

В этой связи нужно заметить, что применение индиктов для датировки актов было вполне обычным. Необычным же для русских актов и в частности для литовско-новосильских договоров является датировка в западной традиции «под леты Рожества Хр(и)с(то)ва», а не от сотворения Мира. Это, видимо, говорит о том, что составитель грамоты был католиком. Если недошедший до нас оригинал был датирован на латыни, то в поздних списках погрешность датировки составляет всего один символ «V». Отсюда расхождение даты на пять лет. Указано «MCCCCXLVII», но должно быть «MCCCCXLII». Целесообразность заключения литовско-воротынской грамоты именно в начале 1440-х гг. была обусловлена положением договоров, восходящим к «Витовтову докончанию» 1427 г. В нем предусматривалось продолжение службы новосильских князей Литве после смерти одного из участ- /С. 33/ ников договора: великого князя литовского или старшего новосильского князя. Условия этой службы должны были скрепляться таким же договором, иначе предыдущий договор считался расторгнутым. По различным причинам возобновление предыдущих литовско-новосильских договоров могло несколько затягиваться. В 1432 г. оно было обусловлено смертью Витовта и князя Юрия Романовича. Затем с Сигизмундом новосильские князья, видимо, не имели договорных отношений. Но в 1440 г. на литовском престоле вновь сменился великий князь. В этой связи в 1442 г. князь Федор Львович возобновил с ним отношения по «Витовтову докончанию». По смерти князя Федора Львовича, в 1483 г. его потомки стали его преемниками в отношениях с Казимиром и заключили с ним новый договор. После смерти Казимира († 1492 г.), князь Семен Федорович Воротынский предпринял безуспешную попытку возобновить литовско-воротынский договор с великим князем литовским Александром⁷⁸. Из этой общей схемы выпадает договор князя Ивана Юрьевича Одоевского с Казимиром 1459 г., что, видимо, было связано с какими-то особыми обстоятельствами. Но по смерти князя Ивана Юрьевича († после 14 марта 1477 г.)⁷⁹, в 1481 г. его сыновья стали его преемниками в отношениях с Литвой. Заключение (возобновление) литовско-воротынского договора именно в 1442 г. находилось в рамках принятых ранее соглашений и установившейся практики.

Как уже было отмечено выше, князь Федор Львович Воротынский был жив еще осенью 1480 г.⁸⁰ Осенью 1482 г. воротынские и одоевские князья в составе крупного литовского войска ходили оборонять Киевскую землю от крымских татар⁸¹. Должно быть, князя Федора Львовича уже не было в живых, и именно в это время воротынские князья внесли в синодик Киево-Печерского монастыря «Род княз(я) воротыньского: княз(я) Феодора, княг(иню) М(а)рию, княз(я) Василиа»⁸². 10 апреля 1483 г. потомки князя Федора Львовича заключили с Казимиром новое докончание о своей службе Великому княжеству Литовскому⁸³.

Примечания

¹ Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca czternastego wieku. Warszawa, 1895. S. 585; Codex epistolaris Vitoldi magni Ducis Lithuaniae 1376-1430 / Collectus opera Antonii Prochaska // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Crakoviae: Typis Wład. L. Anczyc et Comp., 1882 (далее – CEV). /С. 34/ №234. S. 73; Akta unji Polski z Litwą 1385-1781 / Wydali Stanisław Kutrzeba i Władisław Semkowicz. Kraków, 1932. №39. S. 37.

² Любавский М. К. Литовско-русский сейм. Опыт по истории учреждения в связи с внутренним строем и внешнею жизнью государства. М.: Университетская типография, 1901. С. 28-30.

³ Kuczyński S. M. Ziemie Czernihowsko-Siewerskie pod rządami Litwy. Warszawa, 1936. S. 134.

⁴ См: Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.; Л.: Издательство Академии наук СССР, 1950 (далее – ДДГ). №19. С. 53, 55; Беспалов Р. А. Реконструкция новосильско-тарусского фрагмента из докончания великих князей Дмитрия Московского и Олега Рязанского 1385 г. // Битва на Воже и средневековая Русь. Рязань: ООО «Тигель», 2009. С. 167-170).

⁵ CEV. №369. S. 150; Письмо сообщает о разорении Воротынска литовскими войсками и датировано: «в воскресенье после [дня апостолов] Петра и Павла». Не имеет года. День памяти апостолов Петра и Павла – 29 июня. В издании А. Прохаски письмо отнесено к 3 июля 1407 г.; но его следует датировать 4 июля 1406 г. – вскоре после того, как согласно Тверской летописи был взят Воротынск (ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 472).

⁶ Шеков А. В. О системе наследования княжеских столов среди князей Новосильских в XIV-XV веках // Забелинские научные чтения – Год 2005-й. Исторический музей – энциклопедия отечественной истории и культуры. Труды ГИМ. М., 2006. Вып. 158. С. 260, 263.

⁷ Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 1: 1361-1598. СПб.: Типография Эдуарда Праца, 1863. Т. 1. №7. С. 3-4; Также см.: Востоков А. Х. Описание русских и словенских рукописей Румянцевского музеума. СПб.: Типография Императорской академии наук, 1842. №72. С. 125.

⁸ Lietuvos metrika. Kniga Nr. 6 (1494-1506): Užrašymų knyga 6 / Parengė Algirdas Baliulis. Vilnius: Lietuvos istorijos instituto leidykla, 2007 (далее – LM. Kn. 6). №130. P. 118; Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 4 (1479-1491): Užrašymų knyga 4 / Parengė Lina Anužytė. Vilnius: Žara, 2004. №1.5. P. 33.

⁹ Редкие источники по истории России. Вып. 2: Новые родословные книги XVI в. / АН СССР. Ин-т истории СССР; Сост. З. Н. Бочкарева, М. Е. Бычкова. М., 1977 (далее – РИИР. Вып. 2). С. 43, 112; Родословная книга князей и дворян российских и выезжих. Ч. 1. М.: Университетская типография, 1787. С. 180.

¹⁰ Бычкова М. Е. Состав класса феодалов России в XVI в. Историко-генеалогическое исследование. М.: «Наука», 1986. С. 75; Родословная книга по трем спискам с предисловием и азбучным указателем // Временник Императорскаго общества истории и древностей российских. Кн. 10. М.: /С. 35/ Университетская типография, 1851. С. 70, 156-157; Родословная келейная книга святейшаго государя Филарета Никитича патриарха всея России // Юбилейный сборник Императорскаго С.-Петербургскаго архелогогическаго института. 1613-1913. СПб.: Синодальная типография, 1913. С. 41.

¹¹ Lietuvos metrika. Kniga Nr. 5 (1427-1506): Užrašymų knyga 5 / Parengė Egidijus Banionis. Vilnius: Mokslo ir enciklopedijų leidykla, 1993 (далее – LM. Kn. 5). №130-132. P. 247-248; ДДГ. №39. С. 117-118; №49-50. С. 149-150.

¹² Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб.: Типография братьев Пантелеевых, 1892. С. 309-310; Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy… S. 279-280, 585; Власьев Г. А. Потомство Рюрика. Т. 1. Князья Черниговские. Ч. 1. СПб.: Т-во Р. Голике и А. Вильборг, 1906. С. 50, 61-62, 69, 105; Несмотря на то, что происхождение воротынских князей от князя Федора Львовича твердо установлено, в историографии остается еще одна трудноразрешимая проблема. Судя по договорной грамоте 1483 г., в конце XV в. князь Иван Михайлович Воротынский наверняка знал, что является внуком князя Федора Львовича (Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 1. СПб.: Типография II отделения собственной Е. И. В. канцелярии, 1846 (далее – АЗР. Т. 1). №80. С. 100-101). Однако в 1557 г. внуки князя Ивана Михайловича приказали духовенству Анастасова монастыря: «пети и обедни служити по князе Феодоре Юрьевиче Воротынском» (Троицкий Н. И. Одоевский Анастасов Богородице-Рождественский монастырь (упраздненный) // Тульские древности. Тула: Приокское книжное издательство, 2002. С. 278). В синодиках посмертно князь Лев Романович нигде не назван иноком и не имеет второго имени. Поэтому не ясно, откуда у князя Федора Львовича взялось второе отчество.

¹³ Филарет, архиепископ. Историко-статистическое описание Черниговской епархии. Кн. 5. Чернигов: Типография Шапиры, 1874. С. 44.

¹⁴ Поменник Введенської церкви в Ближних Печерах Киево-Печерської Лаври / Упорядкування та вступна стаття Олексiя Кузьмука // Лаврьский альманах. Вип. 18. Київ, 2007. С. 18, 19.

¹⁵ LM. Kn. 5. №137. P. 254-255; ДДГ. №60. С. 192-193; Леонид, архимандрит. Описание лихвинскаго Покровскаго Добраго мужскаго монастыря // Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете. М.: Университетская типография, 1875. Кн. 4. V. Смесь. С. 106-107, 139.

¹⁶ Памятники дипломатических сношений Московскаго государства с Польско-Литовским. Т. I. (С 1487 по 1533 год). // Сборник Императорского русского исторического общества. Т. 35. СПб.: Типография Ф. Елеонскаго и Ко, 1892 (далее – СИРИО. Т. 35). С. 5, 62, 65.

¹⁷ Древняя российская вивлиофика, содержащая в себе собрание древностей российских, до истории, географии и генеалогии российския касающихся / /С. 36/ Изд. Новиков Н. [И.] Ч. 6. М.: Типография компании типографической, 1788 (далее – ДРВ. Ч. 6). С. 447.

¹⁸ ПСРЛ. Т. 26. М.-Л., 1959. С. 182-183; О датировке упоминания князя Юрия Романовича в русских летописях см.: Беспалов Р. А. Битва коалиции феодалов Верхнего Поочья с ханом Куйдадатом осенью 1424 года // Верхнее Подонье: Археология. История. Вып. 4. Тула: Гос. музей-заповедник «Куликово поле», 2009. С. 205-207.

¹⁹ CEV. №1298. S. 779.

²⁰ СИРИО. Т. 35. С. 136.

²¹ LM. Kn. 6. №530. P. 312.

²² ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 1949. С. 232; Wolff J. Rόd Gedimina. Dodatki i poprawki do dzieł Hr. K. Stadnickiego: «Synowie Gedimina», «Olgierd i Kiejstut» i «Bracia Władysława Jagiełły». Krakόw: W drukarni Wł. L. Anczyca i Spόłki, 1886. S. 152-154.

²³ ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 1949. С. 236; Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy… S. 550.

²⁴ ПСРЛ. Т. 26. М.-Л., 1959. С. 182-183; О датировке их упоминания в русских летописях см.: Беспалов Р. А. Битва коалиции феодалов Верхнего Поочья с ханом Куйдадатом осенью 1424 года. С. 205-207.

²⁵ При заключении договора второй половины 1453 – начала 1454 гг., князь Василий Ярославич целовал крест к Василию II за себя и за своего сына князя Ивана (ДДГ. №56. С. 168-175). А. Б. Мазуров и А. Ю. Никандров заметили, что княжичи имели право самостоятельно целовать крест с 12 лет. И сделали вывод, что князю Ивану еще не было 12 лет, но он и не был младенцем. На этом основании датировали время его рождения серединой 1440-х гг. (Мазуров А. Б., Никандров А. Ю. Русский удел эпохи создания единого государства: Серпуховское княжение в середине XIV – первой половине XV вв. М.: «Инлайт», 2008. С. 262). Однако необходимость целовать за него крест может объясняться как раз тем, что он достиг 12 лет, но не присутствовал при составлении грамоты. То есть он мог родиться не ранее 1434 г. (времени женитьбы князя Василия Ярославича), но и не позднее начала 1440-х гг. Так или иначе, вряд ли брак самого князя Ивана Васильевича Большого состоялся ранее второй половины 1450-х – начала 1460-х гг.

²⁶ ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 472; CEV. №369. S. 150; По мнению Я. Тенговского, между разорением Воротынска и браком князя Федора Воротынского имеется связь (Tęgowski J. Pierwsze pokolenia Giedyminowiczów. Poznań-Wrocław: Wydawnictwo Historyczne, 1999. S. 114-115). Однако по источникам она не прослеживается.

²⁷ ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 477; ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 1949. С. 236.

²⁸ Беспалов Р. А. Опыт исследования «Сказания о крещении мценян в 1415 году» в контексте церковной и политической истории Верхнего Поочья // Вопросы истории, культуры и природы Верхнего Поочья: Материалы XIII Всероссийской научной конференции. Калуга, 7-9 апреля 2009 г. Калуга: Изд-во «Полиграф-Информ», 2009. С. 27-34.

/С. 37/ ²⁹ CEV. №1298. S. 779.

³⁰ CEV. №1329. S. 799; О датировке письма шута Генне см.: Беспалов Р. А. Источники о поездке Витовта в область Новосильского и Рязанского княжеств в 1427 году // Верхнее Подонье: Археология. История. Вып. 3. Тула: Гос. музей-заповедник «Куликово поле», 2008. С. 256-259.

³¹ Lietuvos metrika. Kniga Nr. 3 (1440-1498): Užrašymų knyga 3 / Parengė Lina Anužytė ir Algirdas Baliulis. Vilnius: Žara, 1998 (далее – LM. Kn. 3). P. 37.

³² LM. Kn. 3. P. 39.

³³ LM. Kn. 5. №132. P. 248-249; ДДГ. №50. С. 149-150.

³⁴ Князь Михаил Федорович не был участником литовско-воротынского договора 1483 г. (АЗР. Т. 1. №80. С. 100-101).

³⁵ СИРИО. Т. 35. С. 247.

³⁶ ДДГ. №89. С. 355.

³⁷ LM. Kn. 6. №530. P. 312; Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy… S. 212-213. По смерти княгини Анны ее имение Лоск было передано великим князем литовским Казимиром († 7 июня 1492 г.) пану Петру Яновичу, видимо, в то время, когда он уже был троцким воеводой (достоверно с 1491 г.) (Wolff J. Senatorowie i dygnitarze Wielkiego Księstwa Litewskiego 1386-1795. Krakόw: W drukarni Wł. L. Anczyca i Spόłki, 1885. S. 57).

³⁸ Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy… S. 12-13; Литовская метрика. Отдел первый. Часть первая: Книги записей. Т. 1. // Русская историческая библиотека, издаваемая императорскою Археографическою комиссиею. Т. 27. СПб.: Сенатская типография, 1910. №75. Стб. 587-588; Археографический сборник документов, относящихся к истории Северо-Западной Руси. Т. 2. Вильна: Печатня Губернскаго правления, 1867. №5. С. 6.

³⁹ Кром М. М. Меж Русью и Литвой. Западнорусские земли в системе русско-литовских отношений конца XV – первой половины XVI в. М.: «Археографический центр», 1995. С. 38-39.

⁴⁰ Первая редакция «похвалы Витовту» сохранилась в рукописи 1428 г., но она была составлена до августа 1427 г., когда «великий князь одоевский» еще не находился на литовской службе, поэтому первоначально не был упомянут в «похвале» (ПСРЛ. Т. 17. СПб., 1907. Стб. 417-420). Вторая редакция «похвалы» вошла в состав рассказа о коронации Витовта в 1430 г. В ней уже сообщается о службе Витовту «великого князя одоевского» (ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. С. 59, 76, 108).

⁴¹ LM. Kn. 5. №130. P. 247; ДДГ. №39. С. 118.

⁴² LM. Kn. 5. №137. P. 254; ДДГ. №60. С. 192; У князя Ивана Юрьевича Одоевского и его белёвских племянников разные отцы, поэтому фраза «великии княз(ь) Витовтъ, отца нашого держалъ и насъ во ч(е)сти и в жалованьи» относится только к князю Ивану Юрьевичу.

⁴³ Письмо датировано: «am sontag infra octavas Corporis Christi anno domini etc. tricesimo secundo» – «в воскресенье недели праздника Тела и Крови /С. 38/ Христовых, год тридцать второй» (GStAPK OBA. 6138). Цитируется с учетом уточнений датировки и перевода письма, выполненных С. В. Полеховым, которому я выражаю искреннюю признательность за предоставление оригинала.

⁴⁴ Kotzebue A. Switrigail. Ein Beytrag zu den Geschichten von Litthauen, Rußland, Polen, Preussen. Leipzig: bey Paul Gotthelf Kummer, 1820. S. 75.

⁴⁵ Коцебу А. Свитригайло, великий князь Литовский, или дополнение к историям Литовской, Российской, Польской и Прусской. СПб.: Типография Медицинского департамента Министерства внутренних дел, 1835. С. 127; О публикации сочинения А. Коцебу на русском языке см.: Корф М. А. История издания в русском переводе сочинения Коцебу: «Свидригайло, великий князь литовский» // Русский архив. М.: Типография Грачева и К., 1869. №4. Стб. 613-628.

⁴⁶ ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. М., 2000. Стб. 113.

⁴⁷ Тихомиров М. Н. Список русских городов дальних и ближних // Исторические записки. М.: Издательство Академии наук СССР, 1952. Т. 40. С. 225.

⁴⁸ РИИР. Вып. 2. С. 112; Памятники дипломатических сношений Московскаго государства с Польско-Литовским государством. Т. III. (1560 – 1571 гг.). // Сборник Императорского русского исторического общества. Т. 71. СПб.: Типография А. Катанскаго и Ко., 1892. С. 510.

⁴⁹ ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 477.

⁵⁰ LM. Kn. 5. №130. P. 247; №137. P. 255; ДДГ. №39. С. 118; №60, С. 193.

⁵¹ CEV. №1181. S. 688; №1298. S. 779.

⁵² СИРИО. Т. 35. С. 120.

⁵³ ДДГ. №83. С. 330; СИРИО. Т. 35. С. 126, 130; Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел. Ч. 1. М.: Типография Э. Лисснера и Ю. Романа, 1894. №29. С. 17.

⁵⁴ LM. Kn. 5. №78.2. P. 135.

⁵⁵ Lietuvos metrika. Knyga Nr. 8 (1499-1514): Užrašymų knyga 8 / Parengė Algirdas Baliulis, Romualdas Firkovičius, Darius Antanavičius. Vilnius: Mokslo ir enciklopedijų leidykla, 1995. №80. P. 127; Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 2. СПб.: Типография II отделения собственной Е. И. В. канцелярии, 1848. №43. С. 55.

⁵⁶ Памятники дипломатических сношений Московскаго государства с Крымскою и Нагайскою Ордами и с Турцией. Т. I. (С 1474 по 1505 год, эпоха свержения монгольскаго ига в России) // Сборник Императорского русского исторического общества. Т. 41. СПб.: Типография Ф. Елеонскаго и Ко., 1884. С. 269.

⁵⁷ Выражение «Одоевъ въ головахъ» см.: Памятники дипломатических сношений Московскаго государства с Крымом, Нагаями и Турциею. Т. II. 1508-1521 гг. // Сборник Императорского русского исторического общества. Т. 95. СПб.: Товарищество «Печатня С. П. Яковлева», 1895. С. 154.

⁵⁸ ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. С. 34, 57, 75, 106, 140-141, 162-163, 188-189, 209, 230-231.

/С. 39/ ⁵⁹ Филарет, архиепископ. Историко-статистическое описание Черниговской епархии. Кн. 5. С. 44; ДРВ. Ч. 6. С. 447.

⁶⁰ ДДГ. №39. С. 117-118; №49. С. 149; №50. С. 149-150; LM. Kn. 3. P. 37, 39.

⁶¹ АЗР. Т. 1. №80. С. 100-101; СИРИО. Т. 35. С. 20, 21, 35 и др.

⁶² Практика применения слова «etc.» для сокращения сложносоставных титулов была распространена. Например, титул Витовта указывался как: «grosfurste czu Lithauwen etc.» – «великий князь Литвы и др.» (CEV. №1298. S. 778-779).

⁶³ Кром М. М. Меж Русью и Литвой… С. 39-41.

⁶⁴ Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy… S. 58.

⁶⁵ Wolff J. Rόd Gedimina… S. 154-155.

⁶⁶ РИИР. Вып. 2. С. 43.

⁶⁷ LM. Kn. 5. №130. P. 247-248; ДДГ. №39. С. 117-118; АЗР. Т. 1. №80. С. 100-101.

⁶⁸ LM. Kn. 5. №137. P. 254-255; ДДГ. №60, С. 192-193; Казакоў А. У. Невядомае даканчанне караля польскага і вялікага князя літоўскага Казіміра і князя Навасільскага і Адоеўскага Міхаіла Іванавіча 1481 г. // Studia Historica Europae Orientalis = Исследования по истории Восточной Европы. Минск: РИВШ, 2010. С. 297-300; Выражаю благодарность А. В. Казакову за предоставление грамоты 1481 г. еще до ее публикации.

⁶⁹ Jana Długosza kanonika krakowskiego Diejόw polskich / Perzeklad Karoła Mecherzyńskiego. T. IV. Kraków: W drukarni "Czasu" W. Kirchmayera, 1869. S. 444.

⁷⁰ Kotzebue A. Switrigail… S. 133-134; Коцебу А. Свитригайло… С. 221-223.

⁷¹ ПСРЛ. Т. 21. Вторая половина. СПб., 1908. С. 615.

⁷² СИРИО. Т. 35. С. 51, 62.

⁷³ Сборник Муханова. М.: Университетская типография, 1836. №4. С. 4-5.

⁷⁴ Codex epistolaris saeculi decimi quinti. T. 1. Pr. 2. / Collectus opera Augusti Sokołowski, Josephi Szujski // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 2. Crakoviae: W drukarni "Czasu", 1876. №8. S. 13-14.

⁷⁵ АЗР. Т. 1. №41. С. 55-56.

⁷⁶ ДДГ. №39. С. 117-118.

⁷⁷ LM. Kn. 5. №130. P. 247-248.

⁷⁸ СИРИО. Т. 35. С. 84.

⁷⁹ Леонид, архимандрит. Описание лихвинскаго Покровскаго Добраго мужскаго монастыря. С. 106-107.

⁸⁰ СИРИО. Т. 35. С. 136.

⁸¹ Каманин И. [М.] Сообщение послов Киевской земли королю Сигизмунду I о Киевской земле и киевском замке, около 1520 г. // Сборник статей и материалов по истории Юго-Западной России, издаваемый Киевской комиссией для разбора древних актов. Вып. 2. Киев: Типо-литография и переплетная И. Крыжановского, 1916. С. 6.

/С. 40/ ⁸² Голубев С. Т. Древний помянник Киево-Печерской лавры (конца XV и начала XVI столетия) // Чтения в Историческом обществе Нестора летописца. Киев: Типография Императорского университета св. Владимира, 1892. Кн. 6. Приложение. С. 31.

⁸³ АЗР. Т. 1. №80. С. 100-101; РГАДА, фонд 79, опись 3, eд. хр. 2, л. 2-2 об.

_______________________________________________________________________

Комментарии и ремарки, не вошедшие в публикацию

В тексте комментарии, не вошедшие в публикацию, заключены в фигурные скобки «{}».

Непосредственно накануне публикации данной статьи у меня была возможность внести в нее последние изменения, однако на тот момент я ничего не знал об обстоятельствах смерти князя Михаила Федоровича Воротынского. Новый для себя источник я открыл спустя два месяца, когда статья уже вышла. Единственным утешением для служит то, что я был первым, кто обратил на него внимание именно в контексте истории Верхнего Поочья.

В Волоколамском патерике сохранилось свидетельство Иосифа Волоцкого, записанное Досифеем Топорковым, в котором рассказывается о том, как некий сын воротынского князя умер «напрасной смертью» (Древнерусские патерики. Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик. / Изд. подготовили Л. А. Ольшевская и С. Н. Травников. М., 1999. С. 99-100, 204-205, 442-443). Издатели Волоколамского патерика справедливо отождествили «воротынского князя» со старшим воротынским князем Федором Львовичем. Среди его сыновей они указали на князей Дмитрия и Семена, которые, однако, умерли позже своего отца. Раньше князя Федора Львовича умер его старший сын князь Михаил Федорович. Это произошло после прихода хана Ахмата к Алексину (осень 1472 г.), но еще при жизни Пафнутия Боровского († 1 мая 1477 г.). По косвенным признакам имеется возможность уточнить эту дату, о чем стоит сделать отдельную публикацию. Обстоятельства смерти князя Михаила Федоровича очень трагичны и дают повод задуматься о политических процессах, протекавших в верховьях Оки в 1470-х гг.