Козельск в XV веке: очерк политической истории (редакция от 23 апреля 2013 г.)

Опубликовано: Беспалов Р. А. Козельск в XV веке: очерк политической истории // Вопросы археологии, истории и культуры Верхнего Поочья. Материалы XV Всероссийской научной конференции. Калуга, 2-4 апреля 2013 г. Калуга: Изд-во «Фридгельм», 2013. – С. 37-43. [0,51 а. л.]

/С. 37/

Козельск в XV веке: очерк политической истории

(редакция от 23 апреля 2013 г., см. примечание)

До сих пор в научной и научно-популярной литературе истории Козельска в XV в. было уделено совсем немного внимания¹. Этот пробел необходимо восполнить, поскольку в то время Козельск был довольно значимым административным центром, а его судьба по-своему уникальна. Еще в середине XIV в. город входил по владения князя Тита Мстиславича Козельского, который в поздних источниках XVI в., видимо, неоправданно был назван «князем карачевским»². Его потомки унаследовали города Козельск, Перемышль, Мосальск, ряд городков в Поугорье, Елец с их волостьми, а также, возможно, Хотетов³. Чтобы в непростых геополитических условиях сохранить самостоятельность, потомки князя Тита Мстиславича заключали политические союзы, которые в отдельных случаях скреплялись династическими браками. Так, князь Иван Титович Козельский взял в жены дочь великого князя Олега Рязанского, а князь Святослав Титович женился на дочери великого князя литовского Ольгерда⁴. Когда на рубеже XIV-XV вв. отношения между соседними крупными державами обострились, внутренний клановый союз козельских родичей распался.

К концу XIV в. князь Олег Рязанский сплотил вокруг себя прочную коалицию. В частности, в нее входили его зятья: князь Юрий Смоленский и князь Иван Козельский. В начале XV в. они вместе пыталась отстоять права князя Юрия на Смоленск, на который, в свою очередь, претендовала Литва⁵. После смерти князя Олега Рязанского († 5.07.1402 г.) Смоленск сопротивлялся недолго. 26 июня 1404 г. он был взят литовскими войсками, а князь Юрий бежал в Великий Новгород⁶. {К этому времени князя Ивана Козельского, видимо, уже не было в живых. Его сын} князь {Юрий Иванович} Козельский потерял сильных союзников, и его положение осложнилось.

{По всей видимости, на данном этапе политической истории Козельска важную роль сыграли династические связи его владельца (Схема I).} К началу XV в. наследник рязанского престола князь Федор Ольгович был женат на родной сестре великого князя московского Василия I. На дочери князя Федора Рязанского был женат старший сын князя Владимира Серпуховского – Иван⁷. В этой связи интересно, что не позднее 20 июля 1404 г. в результате какого-то соглашения Козельск перешел под власть Василия I⁸, но был передан «в вудел и в вотчину» князю Владимиру Серпуховскому. Тот же благословил своего сына Ивана и дал ему «кн(я)зя великог(о) удела Васил(ь)я Дмитреевич(а) Козелескъ со всеми пошлинами»⁹. Козельская волость Людимльск (Людимеск)¹⁰ была пожалована Василием I некоему князю Ивану (по мнению А. Б. Мазурова – Ивану Борисовичу Нижегородскому), а серпуховские князья обязались в нее не вступаться. Из Серпуховского удела Василий I вернул себе город Ржеву. В 1408 г. в нем была срублена новая крепость, в которой воеводой был назначен князь Юрий Иванович Козельский (Елецкий)¹¹. В результате этого обмена Василий I на законных основаниях получил верховную власть над Козельском, но не право землевладения в нем. Фактически Козельский удел сохранился в руках семейного клана, который приобрел гарантии московской защиты от внешних угроз. По договору 1404 г. Василий I во внешних сношениях должен был отстаивать права серпуховских князей на Козельск. По мнению А. А. Горского, Василий I мог получить ярлык на Козельск у хана Шадибека, который был противником великого князя литовского Витовта¹², впрочем, таких сведений в источниках не имеется.

/С. 38/ В результате развернувшегося литовско-московского противостояния в верховьях Оки, в конце июня 1406 г. в Козельске были посажены литовские посадники¹³. При этом о сколько-нибудь значимых военных действиях в Козельске в источниках не говорится. По всей видимости, большую роль в его управлении сохраняли за собой местные бояре, которые под давлением Литвы могли временно склониться на ее сторону и тем самым сохранить свой город в неприкосновенности¹⁴. Должно быть, переговоры между Василием I и Витовтом о принадлежности Козельска велись в начале сентября 1408 г. на Угре¹⁵. В конце XV в. сохранялась их договорная грамота, по которой Козельск со всеми козельскими местами был закреплен за Москвой¹⁶. Вскоре князь Владимир Серпуховский составил духовную грамоту, по которой можно судить, что Козельск сохранился за его старшим сыном – князем Иваном¹⁷.

Не исключено, что под началом серпуховского князя Козельском фактически управляли представители козельского княжеского дома. После смерти князя Ивана Серпуховского († 7.10.1422 г.) у Козельска сменился владелец. В это время на московской службе уже давно находились потомки князя Ивана Федоровича Шо́нура Козельского. Его сыновья Константин и Роман сложили с себя княжение и были боярами у князя Владимира Серпуховского († 14.05.1410 г.); внук – Матвей Романович Шо́нуров служил Василию I и получил от него Козельск. Причем великий князь отдал Матвея Шо́нурова в бояре князю Василию Серпуховскому († 5.11.1426 г.). Затем в результате чумы 1425-1426 гг. единственным наследником серпуховского княжения остался еще несовершеннолетний князь Василий Ярославич. Видимо в этой связи Матвей Шо́нуров был выведен из подчинения серпуховскому роду и стал служить (вероятно, вместе с Козельском) князю Константину Дмитриевичу¹⁸. Под конец жизни последнего к 1433 г. Козельск перешел в состав владений великого князя московского Василия II¹⁹.

Схемы I, II: Родственные связи князей, владевших Козельском.

На основании поздней записи в посольских книгах с большой долей уверенности можно предположить существование договора о мире между Василием II и великим князем литовским Сигизмундом (около 1437-1440 гг.), по которому Козельск принадлежал Москве²⁰. Казалось, что город с волостьми уже прочно вошел в состав Великого княжества Московского, но судьба распорядилась иначе. В начале 1445 г. порубежные московские города, в том числе и Козельск, подверглись нападению литовских войск²¹. В июне того же года Василий II передал Козельск в вотчину князю Ивану Андреевичу Можайскому²². 7 июля в битве с татарами под Суздалем Василий II попал в плен. Во время его отсутствия князь Иван Можайский склонился на сторону князя Дмитрия Шемяки, который попытался завладеть великим московским княжением. Когда Василий II вернулся из плена, вспыхнула борьба за московский престол. Мятежники потерпели поражение и вынуждены были подчиниться великому князю²³. Как проигравшая сторона, князь Иван Можайский пошел на ряд уступок, в том числе в июне 1447 г. обещал передать Козельск Василию II²⁴. Это обязательство было формально закреплено заключением договорной грамоты в сентябре того же года²⁵. Реальная же власть великого князя в Козельске так и не установилась. Достигнутое перемирие не давало можайскому князю гарантий полной безопасности. Поддержку пришлось искать на стороне. В это время его тесть князь Федор Львович Воротынский находился на литовской службе²⁶. В результате заговора, направленного против Василия II, князь Иван Андреевич отступился от Козельска в пользу Великого княжества Литовского. 5 февраля 1448 г. король Казимир IV обещал можайскому князю помощь, а Козельск передал князю Федору Воротынскому в наместничество²⁷. {Как и в первом случае, в переходе Козельска под управление иной княжеской династии сказались не столько государственные, сколько частновладельческие интересы местных князей (Схема II).}

31 августа 1449 г. между Василием II и Казимиром IV был заключен договор о вечном перемирии²⁸. Оно потребовалось в связи со сложной политической обстановкой внутри обоих государств, а также с нависшей над ними угрозой со стороны хана Сеид-Ахмеда. Василий II и Казимир IV обязались прекратить вражду между собой и согласованно действовать против общих врагов. Однако у них, по всей видимости, сохранились взаимные территориальные притязания, которые не позволяли им достичь договора о мире. В частности, не было определено, кому должен принадлежать Козельск. Вероятно, тогда же была заключена «грамота особная о Козелску», по которой город предназначался «на обыск» – куда он из старины был, туда ему и быть²⁹. Очевидно, Василий II рассчитывал подтвердить свои прежние права на /С. 39/ Козельск, но сделать этого не удалось, и Литва удержала город за собой. В 1473/74 гг. король Казимир IV получил ярлык на «Kozielsko… z ziemiami, wodami i ze wszystkiemi pożytkami» от крымского хана Менгли-Гирея³⁰.

Осенью 1480 г. регион Верхнего Поочья постигло разорение от татар. Король Казимир IV обещал хану Большой Орды Ахмату военную поддержку против великого князя московского Ивана III³¹. По всей видимости, согласно литовско-ордынским договоренностям князь Федор Львович Воротынский выступал на стороне хана Ахмата и провел его на реку Угру, где должна была состояться переправа татар на московский берег³². Однако накануне Иван III вступил в союз с крымским ханом Менгли-Гиреем, который с юга напал на Великое княжество Литовское. Войска Казимира IV были отвлечены и не пришли на помощь хану Ахмату. Татары Большой Орды были вынуждены отступить. Свой гнев они обратили на местное население. Согласно сведениям Вологодско-Пермской летописи 1499 г., Козельск и другие города Верхнего Поочья не пострадали, но были разорены их волости³³.

Итак, в 1448 г. Козельском стал управлять князь Федор Львович Воротынский. {Затем до 1488 г. достоверных сведений о козельском наместнике под властью Литвы не имеется.} Однако можно заметить, что князь Федор Львович пользовался большим доверием короля и его литовские пожалования продолжали увеличиваться. Он был жив еще осенью 1480 г. «коли царь (Ахмат – Р. Б.) был на Угре»³⁴, а умер к началу 1483 г.³⁵ В 1482 г. московской дипломатии вновь удалось добиться военной помощи от хана Менгли-Гирея. В сентябре этого года крымские войска внезапно напали на Киев и киевские города³⁶. Для обороны Киевской земли Казимир IV послал большое войско. Позже киевляне вспоминали, что вместе с прочими литовскими воеводами в Киеве были: «kniaz Odojewski», «kniaz Worotyński», а также «kniaz Kozielski»³⁷. К тому времени природных козельских князей уже давно не существовало. Поэтому следует полагать, что козельским наместником был представитель какой-то иной княжеской династии. Не исключено, что это был сам князь Федор Львович Воротынский или кто-то из его сыновей.

{/10 апреля 1483 г. воротынские князья Дмитрий, Семен и их племянник Иван Михайлович возобновили свои отношения с Литвой, заключив договор с Казимиром IV по «Витовтову докончанию»³⁸./} Следовало бы ожидать, что вслед за этим они станут переоформлять свои права на свои прежние литовские «пожалования», а также будут претендовать на административную должность козельского наместника. В реестре актов архива Радзивиллов под 6996 (1488) г. сохранилась запись: «List kniazia Dmitra Worotyńskiego ktorym się zapisuię z zamkiem Kozielskim onemu danym krolowi Kazimierzowi do Litwy dany w Wilnie dnia 12 marca z piecięcią małą wiszącą»³⁹. {/Из этой записи становится очевидным, что с 1483 г. козельским наместником был не князь Дмитрий Федорович Воротынский (старший в роду воротынских князей), иначе ему бы не пришлось повторно вступать в эту должность в 1488 г. Если до начала 1480-х гг. Козельск находился под властью князя Федора Львовича Воротынского, то не исключено, что фактически им мог управлять его старший сын князь Михаил Воротынский, который умер около 1473-1477 гг.⁴⁰ В таком случае к началу 1480-х гг. на козельское наместничество по наследству мог претендовать князь Иван Михайлович Воротынский (Перемышльский) – сын князя Михаила Федоровича и внук князя Федора Львовича. Тем самым предположительно можно объяснить, почему Козельск не оказался в руках князя Дмитрия Федоровича сразу после смерти его отца князя Федора Львовича./} До августа 1487 г. князь Иван Михайлович перешел на московскую службу⁴¹, после чего на козельское наместничество стал претендовать князь Дмитрий Воротынский, и официально получил его 12 марта 1488 г.

Во второй половине 1480-х гг. в Верхнем Поочье между Москвой и Литвой шла порубежная война. Князь Дмитрий Воротынский честно исполнял свою службу Литве и упорно сопротивлялся московским войскам. Но к декабрю 1489 г. он был вынужден подчиниться Ивану III⁴². Перейдя на московскую службу, князь Дмитрий Федорович сохранил власть над Козельском, и фактически город оказался под верховной властью Москвы. По этому поводу, король Казимир IV через своих послов заявил протест. Он указал, что московские люди не должны вступаться в Козельск, на который есть «особная грамота», то есть договор Казимира IV с Василием II середины XV в. В ответ Иван III предъявил более ранние московско-литовские договорные грамоты. Из них следовало, что по прежнему соглашению сторон Козельск со всеми козельскими местами должен принадлежать Москве. Литовским послам были даны /С. 40/ разъяснения, что по той «особной грамоте» город предназначался «на обыск», и сторона, проигравшая в этом споре, должна была отступиться от Козельска «по старине»: «а восе та грамота особная о Козельску»⁴³. Интересно, что по многим другим спорным вопросам литовско-московские переговоры продолжались годами. Но по поводу Козельска аргументы московской стороны, видимо, были настолько убедительны, что никаких возражений от Литвы больше не последовало.

В развернувшейся войне Великое княжество Литовское терпело поражение и теряло инициативу на дипломатическом поприще. Великий князь литовский Александр вынужден был просить мира у Ивана III. В ноябре 1493 г. был составлен наказ литовским послам о том, как им вести переговоры о мире с московской стороной. В частности, выдвигались требования, чтобы Иван III отступился от Твери, но если он того не пожелает, то взамен пусть отдаст Козельск, а также вотчины князей мезецких (мищовских) и князя хлепенского⁴⁴. Однако на переговорах 23 января 1494 г. литовская сторона сама отказалась от притязаний на Тверь, а требования о Козельске так и не выдвигались⁴⁵. 5 февраля был заключен договор о мире, по которому Козельск со всеми козельскими местами впредь должен был принадлежать Москве⁴⁶.

На московской службе князь Дмитрий Воротынский не был ущемлен, и сохранил за собой козельское наместничество⁴⁷. Около 1498-1499 гг. он умер⁴⁸, а к августу 1499 г. козельским наместником был уже великокняжеский воевода Петр Михайлович Плещеев⁴⁹. В начале XVI в. в результате новой войны с Литвой {московско-литовская} граница была отодвинута далеко на запад⁵⁰. К тому времени Иван III стал называться «государем всея Руси». Так Козельск окончательно вошел в состав централизованного Русского государства.

Необходимо особо подчеркнуть, что в XV в. непосредственная власть великих московских и великих литовских князей над Козельском была явлением редким и непродолжительным. В основном она делегировалась местным князьям, которые в своих владениях обладали очень большой самостоятельностью. Случалось, что в периоды ослабления великокняжеской (московской или литовской) власти в регионе, местные князья распоряжались Козельском независимо от воли того или иного великого князя. {Они руководствовались вовсе не интересами государства-метрополии, а своими частновладельческими мотивами, а также, видимо, интересами своих бояр и местного населения}. В результате таких событий в начале XV в. Козельск вошел в состав Великого княжества Московского, затем в середине XV в. был передан Литве, а в конце того же столетия напротив – отошел от Великого княжества Литовского к Москве. {Это наблюдение ведет к другому более общему и более важному выводу о том, что история Верхнего Поочья до конца XV в. не может и не должна рассматриваться исключительно с внешней (московской или литовской) стороны, как это принято делать в историографии. «Сторонние» концепции зачастую не учитывают самобытный пласт местной истории, собственную мотивацию местных князей и их бояр. Вместо предметного анализа источников наши современники порой приписывают местному населению XV в. несвойственную ему идеологию, которая на самом деле сформировалась под влиянием более поздней истории нашего отечества. Тем самым затрудняется понимание региональных исторических процессов, а в итоге падает научная ценность сделанных выводов}.

Примечания

¹ См., например: Горский А. А. От земель к великим княжениям: «Примыслы» русских князей второй половины XIII-XV в. М., 2010. С. 124-126; То же: Горский А. А. Московские «примыслы» конца XIII – XV в. вне Северо-Восточной Руси // Средневековая Русь. Вып. 5. М., 2004. С. 160-162; Шеков А. В. О времени упоминания средневековых верхнеокских городов в обзоре «А се имена всем градом рускым, далним и ближним» // Верхнее Подонье: Природа. Археология. История. Т. 2. Тула, 2004. С. 130-132; Евгин А. В. История города Козельска. Статьи разных лет. М., 2006. С. 83-97; Доклад об истории Козельска в XV в. был зачитан мной в октябре 2009 г. на конференции «Козельский край. История. Культура. Духовность. Природа». Затем за истекшие три с половиной года материалы конференции так и не были изданы, но за это время мой доклад не потерял актуальности и представлен здесь в доработанном виде.

² Согласно источникам, восходящим к летописному своду начала XV в., местные князья Тит Мстиславич и Андрей Мстиславич носили титул «князей козельских» (Рогожский летописец // ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. М., 2000. Стб. 52; Симеоновская летопись // ПСРЛ. Т. 18. М., 2007. С. 92, 104). Потомки князя Андрея Мстиславича владели южной частью родовой вотчины: Карачевом, Хотимлем и Звенигородом. В 1408 г. они выехали на московскую службу. Именно их родословная роспись в XVI в. легла в основу генеалогии так называемых «карачевских князей» (Бычкова М. Е. Состав класса феодалов России в XVI в. Историко-генеалогическое исследование. М., 1986. С. 39-44, 74-75). В этой росписи старшая козельская ветвь Мстиславичей была отодвинута на второй план. Первоначально в родословцах князь Тит Мстиславич указывался без титула, но в более позд- /С. 41/ них списках тоже приобрел титул «князя карачевского» (Редкие источники по истории России. Вып. 2: Новые родословные книги XVI в. / Подг. З. Н. Бочкарева, М. Е. Бычкова. М., 1977. С. 41-42, 112; Родословная книга по трем спискам с предисловием и азбучным указателем // Временник Императорскаго общества истории и древностей российских. Кн. 10. М., 1851. С. 68-70, 155-156, 200-201, 243-245; Родословная книга князей и дворян российских и выезжих. Ч. 1. М., 1785. С. 185-200).

³ См., например: Беспалов Р. А. К вопросу о терминах «верховские князья» и «Верховские княжества» // Проблемы славяноведения. Сб. научных статей и материалов. Вып. 5. Брянск, 2010. С. 40-51.

⁴ Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью // ПСРЛ. Т. 11. М., 2000 (далее – ПСРЛ. Т. 11). С. 26.

⁵ ПСРЛ. Т. 11. С. 184, 185-186.

⁶ Московский летописный свод конца XV века // ПСРЛ. Т. 25. М.; Л, 1949 (далее – ПСРЛ. Т. 25). С. 232.

⁷ ПСРЛ. Т. 25. С. 213, 231.

⁸ С. А. Фетищев убедительно показал, что известное докончание великого князя московского Василия I с князем Владимиром Серпуховским следует датировать периодом с января по 20 июля 1404 г., либо с 1 января по май 1406 г., когда митрополит Киприан находился в Москве и поставил свою подпись под грамотой (Фетищев С. А. К истории договорных грамот между князьями Московского дома конца XIV – начала XV в. // Вспомогательные исторические дисциплины. Вып. XXV. СПб., 1994. С. 66-69). А. А. Горский склонился к первому периоду датировки (Горский А. А. Московские «примыслы» конца XIII - XV в. вне Северо-Восточной Руси // Средневековая Русь. Вып. 5. М., 2004. С. 118). Установление предположительной связи грамоты со смоленскими событиями позволяет сузить ее датировку со времени стояния Витовта под Смоленском в июне, до 20 июля 1404 г., когда митрополит Киприан отъехал из Москвы.

⁹ Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.; Л., 1950 (далее – ДДГ). №16. С. 43-44; №17. С. 47.

¹⁰ О локализации Людимльска (Гришово тож) на правой стороне р. Березуй см.: Дебольский В. Н. Духовные и договорные грамоты московских князей как историко-географический источник. Ч. 2. СПб., 1902. С. 23-24.

¹¹ ПСРЛ. Т. 25. С. 237; Вероятно, именно этот «княз(ь) Юрьи Иванович» назван в числе бояр при составлении духовной грамоты Василия I в 1406 г. Также его можно сопоставить с князем Юрием Елецким, встречавшем митрополита Пимена в 1389 г. (ДДГ. №20. С. 57; О датировке грамоты см.: Зимин А. А. О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV-XV вв. // Проблемы источниковедения. Вып. VI. М., 1958. С. 291-292; Книга хожений. Записки русских путешественников XI-XV вв. М., 1984. С. 277).

¹² Горский А. А. От земель к великим княжениям… С. 124-125.

¹³ Событие датируется на основании сообщения Тверской летописи и письма Витовта от 4 июля 1406 г. (Тверской сборник // ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 472; Codex epistolaris Vitoldi magni Ducis Lithuaniae 1376-1430 / Collectus opera Antonii Prochaska // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Crakoviae, 1882. №369. S. 150). По мнению А. А. Горского, с этого времени более двадцати лет Козельск сохранялся за Великим княжеством Литовским, поскольку до 1433 г. он больше не упоминался в духовных и договорных грамотах великих московских князей (Горский А. А. От земель к великим княжениям… С. 125). Однако причиной тому могло быть нахождение Козельска в составе московских уделов, грамоты которых не сохранились.

¹⁴ Еще и в середине XV в. козельские бояре имели большие привилегии. В частности, могли напрямую обращаться к великому князю минуя своего наместника (ДДГ. №49. С. 149; Lietuvos metrika. Kniga Nr. 5 (1427-1506): Užrašymų knyga 5 / Parengė Egidijus Banionis. Vilnius, 1993 (далее – LM. Kn. 5). №131. P. 248).

¹⁵ ПСРЛ. Т. 25. С. 237-238; Хроники: Литовская и Жмойтская, Быховца. Летописи: Баркулабовская, Аверки и Панцырного. // ПСРЛ. Т. 32. М., 1975 (далее – ПСРЛ. Т. 32). М., 1975. С. 149-150.

/С. 42/ ¹⁶ Памятники дипломатических сношений Московскаго государства с Польско-Литовским. Т. I. (С 1487 по 1533 год). // Сборник императорскаго русскаго историческаго общества. Т. 35. СПб., 1892 (далее – СИРИО. Т. 35). С. 51.

¹⁷ ДДГ. №17. С. 47; А. Б. Мазуров привел основательные аргументы в пользу того, что известная духовная грамота князя Владимира Серпуховского была составлена не ранее нашествия Едыгея, то есть не ранее осени-зимы 1408 г. (Мазуров А. Б., Никандров А. Ю. Русский удел эпохи создания единого государства: Серпуховское княжение в середине XIV – первой половине XV вв. М., 2008. С. 226-232).

¹⁸ В публикации Н. П. Лихачева: «а после князя Василья, жилъ у князя Константина Дмитриевича въ боярахъ». Здесь, вероятно, не учтено сокращение: «(слу)жилъ… въ боярахъ» (Лихачев Н. П. Разрядные дьяки XVI в. Опыт историческаго изследования. СПб., 1888. С. 433-437).

¹⁹ ДДГ. №27. С. 70; №30. С. 76.

²⁰ В июне 1490 г. Иван III указывал Казимиру IV на прежние докончальные грамоты великих князей московских и великих князей литовских (во множественном числе), по которым Козельск принадлежал Москве (СИРИО. Т. 35. С. 51). Следовательно, первая грамота с упоминанием Козельска была заключена между Василием I и Витовтом. Далее Свидригайло был внешним политическим противником Василия II. Поэтому вторая грамота могла быть заключена только между Сигизмундом и Василием II. В сохранившейся докончальной грамоте Василия II с Казимиром IV о Козельске ничего не говорится.

²¹ Продолжение летописи по Воскресенскому списку // ПСРЛ. Т. 8. М., 2001 (далее – ПСРЛ. Т. 8). С. 111-112; Ермолинская летопись // ПСРЛ. Т. 23. СПб., 1910. С. 151. ПСРЛ. Т. 32. С. 159.

²² ДДГ. №41. С. 122; О датировке грамоты см.: Зимин А. А. О хронологии духовных и договорных грамот… С. 306-307.

²³ Зимин А. А. Витязь на распутье: Феодальная война в России в XV в. М., 1991. С. 101-125.

²⁴ ДДГ. №46. С. 141; О датировке грамоты см.: Зимин А. А. О хронологии духовных и договорных грамот… С. 310-311.

²⁵ ДДГ. №48. С. 147.

²⁶ ДДГ. №39. С. 117-118.

²⁷ LM. Kn. 5. №131, 132. P. 248-248; ДДГ. №49, 50. С. 149-150; Грамоты, в которых отражено это событие, сохранились как на русском, так и на латинском языке (Codex epistolaris saeculi decimi quinti. T. 1. Pr. 2. / Collectus opera Augusti Sokołowski, Josephi Szujski // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 2. Crakoviae, 1876. №27, 28. S. 35-36).

²⁸ LM. Kn. 5. №78.1, 136. P. 131-133, 251-254; ДДГ. №53. С. 160-163.

²⁹ СИРИО. Т. 35. С. 119-120.

³⁰ Известный ярлык Менгли-Гирея датирован: «po śmierci Mahometowéj 878 r. od narodzenia Chrystusowego r. 1472» (Gołębiowski Ł. Dzieje Polski za panowania Jagiełłonów. Т. 3: Dzieje Polski za panowania Kaźmiera, Jana Olbrachta i Alexandra.Warszawa, 1848. S. 232-233). Датировка от рождества Христова не соответствуют году хиджры. Судя по крымской датировке, ярлык мог быть выдан в период с 28 мая 1473 г. по 16 мая 1474 г.

³¹ ПСРЛ. Т. 25. С. 327-328.

³² Согласно Софийской II летописи, «знахари ведяху его (хана Ахмата – Р. Б.) ко Угре реце на броды» (Софийская вторая летопись // ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 291-294). Очевидно, под «знахарями» имеются в виду местные проводники, которые действовали с ведома своих господ – местных князей и воевод. Подробнее о содействии воротынских бояр хану Ахмату см.: Беспалов Р. А. Воротынское княжество в XV веке и локализация Воротынска «старого» и «нового» в 1499 году // Вопросы археологии, истории и культуры Верхнего Поочья: Материалы XIV Всероссийской научной конференции 5-7 апреля 2011 г. Калуга, 2012. С. 73; Шеков А. В. Верховские княжества. Середина XIII – середина XVI вв. М., 2012. С. 173-174.

/С. 43/ ³³ Вологодско-Пермская летопись // ПСРЛ. Т. 26. М.; Л, 1959. С. 273-274.

³⁴ СИРИО. Т. 35. С. 136.

³⁵ Возможно, именно во время похода литовских войск для обороны Киевской земли имя князя Федора Воротынского было внесено в синодик Киево-Печерской лавры (Голубев С. Т. Древний помянник Киево-Печерской лавры (конца XV и начала XVI столетия) // Чтения в Историческом обществе Нестора летописца. Киев, 1892. Кн. 6. Приложение. С. 31).

³⁶ Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства (вторая половина XV века). М., 1952. С. 196-198.

³⁷ Каманин И. [М.] Сообщение послов Киевской земли королю Сигизмунду I о Киевской земле и киевском замке, около 1520 г. // Сборник статей и материалов по истории Юго-Западной России, издаваемый Киевской комиссией для разбора древних актов. Вып. 2. Киев, 1916. С. 6.

³⁸ Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 1. СПб., 1846. №80. С. 100-101.

³⁹ Biblioteka XX. Czartoryskich w Krakowie, rps 817. S. 215; Jakubowski J. Archiwum państwowe W. X. Litewskiego i jego losy // Archeion. Т. 9. 1931. S. 8-9, 17; Kolankowski L. Dzieje Wielkiego Księstwa Litewskiego za Jagiellonów. T. 1: 1377 - 1499. Warszawa, 1930. S. 392.

⁴⁰ Свидетельство о весьма неблаговидной смерти князя Михаила Федоровича сохранилось в Волоколамском патерике. Она наступила после пришествия хана Ахмата к Алексину, но до смерти Пафнутия Боровского (Древнерусские патерики. Киево-Печерский патерик. Волоколамский патерик. М., 1999. С. 99-100, 204-205).

⁴¹ СИРИО. Т. 35. С. 5.

⁴² СИРИО. Т. 35. С. 21, 39-40.

⁴³ СИРИО. Т. 35. С. 48, 51, 119-120.

⁴⁴ LM. Kn. 5. №27.3. P. 79.

⁴⁵ СИРИО. Т. 35. С. 111-122.

⁴⁶ СИРИО. Т. 35. С. 126, 130; ДДГ. №83. С. 330; LM. Kn. 5. №72.8. P. 135.

⁴⁷ Согласно посольским книгам, к началу 1494 г. князь Дмитрий Воротынский имел власть над волостьми, которые «потянули к Козельску» (СИРИО. Т. 35. С. 136-137).

⁴⁸ В последний раз князь Дмитрий Воротынский упоминается в живых в марте 1498 г. (СИРИО. Т. 35. С. 230-231, 247, 249).

⁴⁹ СИРИО. Т. 35. С. 282-283, 287; ПСРЛ. Т. 8. С. 237; Разрядная книга 1475-1605 гг. Т. 1. Ч. 1. / Под. ред. В. И. Буганова. Сост. Н. Г. Савич. М., 1977. С. 60.

⁵⁰ Базилевич К. В. Внешняя политика... С. 518-521.

_______________________________________________________________________

Комментарии и ремарки, не вошедшие в публикацию

Доклад впервые был зачитан на конференции "Козельский край. История. Культура. Духовность. Природа." 15 октября 2009 г. Его публикация затянулась и ее перспективы сделались туманными. В этой связи доклад был повторно зачитан через три с половиной года на калужской конференции "Поочье-15". Статья претерпела некоторые изменения и уточнения, но и здесь ее ждала неудача. Окончательная редакция была послана И. В. Болдину 23 апреля 2013 г., но в печать попала не она, а тот текст, который был готов накануне конференции. Здесь публикуется последняя авторская редакция. Страницы расставлены как и в вышедшем сборнике. В фигурных скобках {...} содержатся фрагменты, не вошедшие в печать (к ним же относится и две схемы); в фигурных скобках с косыми чертами {/.../} - существенно отредактированные фрагменты.