Новосильско-Одоевское княжество и Орда... Части III – V.

<< Части I – II                                                             Части VI – VII >>

/С. 273/

III

В связи с выявленными экономическими связями Новосильско-Одоевского княжества также интересны сведения письменных источников об отношениях Одоева с Крымом. В начале XVI в. в послании Василию III крымский хан Менгли-Гирей называл ряд северских городов, перешедших под власть Москвы. После них особо упоминал Одоев, и заявлял, что эти города «из старины деда его были» ⁷⁰. В крымских дипломатических документах «дедом» мог называться не только кровный предок (в данном случае Гияс-ад-Дин, не оставивший после себя хоть сколько-нибудь значительной памяти), но и иной предшественник крымского хана на царском престоле. Например, в одном из ярлыков Менгли-Гирея так назван Тохтамыш ⁷¹. Позднее предание крымских Ширинов среди предшественников Гиреев особо выделяет ханов Тохтамыша и Улу-Мухаммеда ⁷². Годы их правления /С. 274/ очерчивают широкие хронологические рамки. К концу XIV – началу XV вв. все перечисленные Менгли-Гиреем города, кроме Одоева, входили в состав Великого княжества Литовского. Следовательно, в литовско-ордынских и новосильско-ордынских отношениях имеются параллели. Данное обстоятельство подталкивает к рассмотрению роли крымской администрации в истории всех подчиненных ей русских городов, что может быть важным для понимания перспективы новосильско-ордынских отношений в XV в.

По мере своего расширения в XIV – начале XV вв., Великое княжество Литовское включило в свой состав огромную территорию русских земель, ранее подчиненную Золотой Орде, которая, однако, так и не вышла из-под ордынского господства. В частности, когда Тохтамыш воссел на царство, то направил к великому князю литовскому Ягайлу своих послов. Результатом ответного литовского посольства (около 1381 г.) стала выдача Ягайлу ярлыка-пожалования на русские земли Великого княжества Литовского ⁷³. В 1386 г. Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и принял польскую корону. По договору о брачном союзе (акту Кревской унии 1385 г.) он обещал присоединить к Польше литовские и русские земли ⁷⁴. Тохтамыш поддерживал установленные с ним отношения еще и в 1393 г., и предписывал выплачивать дань с известных земель, видимо, переданных Ягайлу предыдущим ярлыком-пожалованием ⁷⁵. За- /С. 275/ тем в 1397 г. Тохтамыш выдал аналогичный ярлык великому князю литовскому Витовту ⁷⁶.

Более поздние ярлыки-пожалования крымских ханов великим литовским князьям ссылаются на ярлыки своих предшественников, начиная от хана Тохтамыша. В них описана основная суть литовско-ордынских отношений: ханы жаловали великим литовским князьям подчиненные Золотой Орде (позже Крымской Орде) русские земли, с которых литовская сторона была обязана выплачивать дань. В случае прекращения выплат татары были вправе применить силу ⁷⁷. Важен еще один аспект этих отношений. Около 1381 г. послами Тохтамыша в Литву выступали: наместник Крымского улуса, «дарага Солхата» Кутлу-Буга и сын бывшего крымского наместника Зайнутдина Рамадана (1349-1357 гг.) Хасан ⁷⁸. Последний был послом Тохтамыша к Ягайлу и в 1393 г. Следовательно, помимо правителей Золотой Орды и Великого княжества Литовского, вопросы литовско-ордынских отношений находились в ведении крымского наместника хана, который заведовал получением дани с подчиненной Крыму территории.

С падением власти Тохтамыша, в Золотой Орде начались необратимые административные изменения. С рубежа XIV-XV вв. в летописи современника событий египетского ученого и чиновника Бадр-ад-Дина ал-Айни († 1451 г.) стали выделяться «государи Дешта», то есть Поля, столицей которого был Сарай, и «государи Крыма». Однако государи Дешта (Большой Орды) были еще довольно сильны, поэтому выделение Крыма в особое ханство произошло далеко не сразу. В тех случаях, когда полнота власти переходила к одному из правителей, ал-Айни сообщает, что тот был государем и Дешта, и Крыма, таким образом, одновременно занимая два трона ⁷⁹.

/С. 276/ Долгое время Витовт выступал против князя Едыгея и его ставленников, поддерживая детей Тохтамыша († 1407 г.) ⁸⁰. Впрочем, некоторые из потомков Тохтамыша занимали сарайский престол самостоятельно, и затем заключали союз с Литвой. Другие сражались между собой, а также восставали против Витовта ⁸¹. Иные получали пристанище у великого князя московского Василия I ⁸². Годы борьбы привели Золотую Орду в такой упадок, что об этом стало известно далеко за ее пределами ⁸³. В итоге в 1419 г. Едыгей направил к Витовту посольство с предложением о мире и заключил с ним союз ⁸⁴. В том же году Едыгей погиб от рук представителей татарской знати Ширинов и Барынов, которые возвели на трон в Деште хана Улу-Мухаммеда ⁸⁵. Положение последнего осложнялось тем, что с востока на него выступил сын Едыгея Мансур, который поочередно выдвигал нескольких кандидатов на сарайский трон, пока его выбор не остановился на Бораке ⁸⁶. Тем не менее, Улу-Мухаммед оказался очень удачливым полководцем и гибким политиком, так что рассчитывал подчинить себе не только Дешт, но и Крым.

/С. 277/ В массариях генуэзской колонии Каффы Улу-Мухаммед упоминается с титулом «императора Орды великой Татарии» или «императора великой Орды» ⁸⁷. В апреле 1420 г. он пребывал в Крыму и распоряжался некоторыми крымскими землями ⁸⁸. Тем временем в Крыму сохранялась власть одного из ставленников Едыгея – Бека-Суфи, носившего титул «императора Солхата» и имевшего тесные посольские сношения с Витовтом ⁸⁹. В 822 г. х. (1419 г.) в Крыму чеканились монеты с именами хана Бека-Суфи и эмира Едыгея, а затем одного хана Бека-Суфи ⁹⁰. В этой связи К. К. Хромов обратил внимание на сведения Белорусской I летописи о том, что к Витовту не раз приходили великие ордынские князья «просяще у него царя на царьство». Некогда Витовт дал им царя «именемъ Салтана», а позже – другого царя «именемъ Малого Солтана» ⁹¹. Исследователь показал, что согласно польской и русской средневековой историографии, первым «султаном»-ставленником Витовта зимой 1411-1412 гг. стал Джелал-ад-Дин (султан Зеледин польских или Зелени-Салтан русских источников) ⁹². По Я. Длугошу, после него на престол взошел Керим-Берди (около 1413-1414 гг.), который нарушил мир с литовским господарем. Тогда в Вильно был коронован некий «Betsub-ul», который якобы «сгинул» в борьбе с Керим-Берди ⁹³. Тем не менее, «царевича Бетсуба» можно сопоставить с ханом по имени «Becsoff» (Бек-Суфи), упомянутым в массариях Каффы ⁹⁴. К. К. Хромов сопоставил надпись на монетах Бека-Суфи «султан сын султана» с летописным «малым Солтаном» ⁹⁵. С учетом имен следующих ставленников Витовта, упомянутых далее в Белорусской I летописи, это отождествление следует признать справедливым. Примечательно, /С. 278/ что эпитеты «отец», «сын», «брат», «меньшой брат» широко использовались в дипломатике для определения старшинства в иерархических отношениях&nbsp⁹⁶. Поэтому можно думать, что титул Бека-Суфи указывает на подчиненное положение выделившегося «Крымского султаната» в иерархии Золотой Орды.

По смерти Бека-Суфи († не позднее середины сентября 1421 г.), местные татары вступили в спор о назначении нового императора с татарами великого хана, императора Орды ⁹⁷. По Белорусской I летописи, после смерти «малого Салтана» ордынские князья в очередной раз послали к Витовту «и просися у него царя. Он же да имъ иного царя, именемъ Давлад-Бердия» ⁹⁸. Последний был крымским ханом в конце 1422 г. – середине 1423 г. ⁹⁹ К весне 1423 г. «Орду Мухаммед-хана» захватил царевич Борак ¹⁰⁰. Также он стал претендовать на Крым ¹⁰¹, однако власть в Крыму сохранил за собой Давлет-Берди. К осени 1423 г. Улу-Мухаммед снова вернул себе титул «императора великой Орды», а в октябре-декабре того же года сместил Давлета-Берди с крымского престола ¹⁰². В то же время произошли изменения /С. 279/ в ордынской политике Витовта. По Белорусской I летописи, «Давлад-Бердию немного время побывши». Когда Витовт находился в Киеве, некие ордынские старейшины (видимо, противники Давлета-Берди), пришли к литовскому господарю и тоже просили царя, «он же дал им царя именем Магмета» ¹⁰³. Сторонниками Улу-Мухаммеда в Крыму выступили Ширины ¹⁰⁴. Их власть казалась устойчивой, но 11 января 1424 г. из Солхата в Каффу пришла весть о том, что императором снова был избран Давлет-Берди. 12 июня 1424 г. в Каффу пришло известие о наступлении хана Улу-Мухаммеда и бегстве хана Давлета-Берди. Когда же Улу-Мухаммед занял Крым, солхатцы избрали его своим императором ¹⁰⁵. По сути, Крымское ханство (малый султанат) оказалось в подчинении великого сарайского хана (султана) Улу-Мухаммеда. В письме гроссмейстеру Немецкого ордена от 22 июня 1424 г. Витовт сообщал: «татарский царь по имени Махмет, наш друг, теперь, что вполне достоверно, полную власть вместе со всем царством из нашей земли занял и овладел» ¹⁰⁶. Должно быть, под «всем царством» Витовт понимал полноту власти великого хана Улу-Мухаммеда, которая была достигнута подчинением ему Крыма.

Выдвинутый выше тезис о некоторых параллелях в литовско-ордынских и новосильско-ордынских отношениях в описанный период времени можно подкрепить нумизматическими находками. К первой четверти XV в. монеты Бека-Суфи и его преемника Давлета-Берди /С. 280/ получили широкое распространение в русских землях Великого княжества Литовского, где стали надчеканиваться владельческим знаком литовских князей «колюмнами» ¹⁰⁷. Также они стали поступать и в область Верхнего Поочья. В частности, находки денежных номиналов с именами Бека-Суфи и Давлета-Берди (без литовских надчеканов) зафиксированы в окрестностях Новосиля, Черни, Любутска, Калуги, Торхово (севернее современной Тулы) ¹⁰⁸. Остается только сожалеть о том, что письменных источников о новосильско-ордынских отношениях того же периода не сохранилось.

Тем временем в Поле не утихали смуты. Осенью 1424 г. Борак вновь захватил «Орду Мухаммед-хана» ¹⁰⁹. Тогда же Давлет-Берди снова занял Крым ¹¹⁰. В этой связи Улу-Мухаммед был вынужден укрыться у своего союзника Витовта, а для сторонников опального хана возникла угроза нападения иных политических сил, властвующих в Поле.

Круг литовских и русских сторонников Улу-Мухаммеда (возможно, далеко не полный) может быть очерчен на основании следующих событий. Одним из претендентов на трон был двоюродный брат Улу-Мухаммеда и Давлета-Берди – Куйдадат (Худайдад) ¹¹¹. Неизвестно, какими землями он владел. Во всяком случае, он стал создавать конкуренцию своим соплеменникам и решил обогатиться за счет грабе- /С. 281/ жа русских земель. Осенью 1424 г. он напал на Одоевскую землю и разорял ее три недели. Витовт послал на помощь князю Юрию Романовичу Новосильскому и Одоевскому своих слуг – феодалов западной части Верхнего Поочья: ближайшего родственника Мосальских – князя Андрея Михайловича, мезецких князей Андрея и Дмитрия Всеволодичей, друцких князей Ивана Бабу и Ивана Путяту Семеновичей, а также мценского воеводу Григория Протасьева. Одновременно Витовт направил письмо Василию I, прося помощи против татар. Хан Куйдадат стал отходить в восточном направлении, неделю осаждал крепость Тулу, которая на тот момент подчинялась Витовту, а затем двинулся в Рязанскую землю. Не дождавшись московских войск, объединенная коалиция феодалов Верхнего Поочья под началом князя Юрия Романовича настигла татар и «в большом бою» одержала над ними полную победу. Были освобождены попавшие в плен, захвачено множество татар, в том числе жены и дети хана Куйдадата и прочая знать, а Куйдадату удалось бежать ¹¹². Видимо, эти события вызвали большой резонанс в обществе и принесли небывалую славу Одоевской земле, которую позже Витовт называл «знаменитой» ¹¹³.

Победа над Куйдадатом была следствием предварительно согласованной ордынской политики Витовта, Василия I и Юрия Одоевского. Также она стала роскошным подарком хану Улу-Мухаммеду. Примечательно, что именно около 1423-1425 гг. сразу несколько русских князей получили от Улу-Мухаммеда совсем неочевидные великие княжения. Так, малолетнему Василию II хан предоставил гарантии великого московского княжения в обход его дяди князя Юрия Дмитриевича и при живом отце Василии I ¹¹⁴. К 1424 г. давно утерянное великое нижегородское княжение было передано двоюродному племяннику Витовта – князю Даниилу Борисовичу ¹¹⁵. Думается, соглашение сторон было бы равноценным, если бы русские князья рассчитывали получить свои великие княжения в обмен на помощь Улу-Мухаммеду в борьбе за царство. Проводя аналогию, можно заметить, что до этого времени новосильские князья ни в одном из источников не назывались «великими /С. 282/ князьями» ¹¹⁶. В том числе и в событиях 1424 г. Юрий Романович назван с титулом «herczog von Odoiow» или «одоевский князь». Менее чем через три года Витовт упоминал его с титулом «grossfurst» (великий князь) «die von Nowossilesk», приравнивая его по статусу к великим рязанским князьям ¹¹⁷. Не исключено, что возведение Новосильско-Одоевской земли в статус великого княжения – это результат победоносной борьбы князя Юрия Романовича за трон Улу-Мухаммеда.

В 1425 г. Улу-Мухаммед вновь включился в борьбу за первенство в Деште, но не имел полного успеха ¹¹⁸. В ноябре этого года он находился в Крыму ¹¹⁹, а в следующем 1426 г. сразился с Бораком и Мансуром и обратил их в бегство ¹²⁰. Весной 1426 г. в Крыму снова воцарился Давлет-Берди, который попытался возобновить отношения с Витовтом ¹²¹. Однако литовский господарь оставался верным союзу с Улу-Мухаммедом ¹²². К зиме 1426-1427 гг. Улу-Мухаммед владел Сараем, а зимовал в низовьях Днепра ¹²³. В марте 1427 г. Витовт писал о нем, как о своем союзнике и самом могущественном из тех пяти ханов, которые борются за власть в Татарской степи ¹²⁴. Вскоре основные против- /С. 283/ ники Улу-Мухаммеда сошли с политической сцены, и к концу 1428 – началу 1429 гг. ему вновь удалось овладеть и Сараем, и Крымом ¹²⁵.

Итак, к началу правления хана Тохтамыша в Золотой Орде между главной сарайской ставкой хана и Крымским улусом существовало разграничение сфер влияния на русские земли: Северо-Восточная Русь была непосредственно подчинена Большой (старшей) Орде со столицей в Сарае, а русские земли Великого княжества Литовского и Новосильско-Одоевское княжество имели тесные отношения с Крымом. В перспективе распад Золотой Орды вел к разделению русских вассалов между двумя ее преемниками. С обострением процессов распада, Крым получал в вассальную зависимость львиную долю русского пирога. Однако великий хан Улу-Мухаммед претендовал на всю полноту власти. Можно думать, что и для Витовта обособление Крымского улуса не было самоцелью. Оно стало возможным вследствие разрастания внутреннего крымского сепаратизма и поддерживалось лишь частью крымской знати. В дальнейшем литовского господаря устроил союз с сильным ордынским ханом, который стремился удержать за собой Крымский улус.

Князья новосильского дома, с одной стороны оказывались заложниками новой геополитической ситуации, но с другой – сами были вплетены в систему сложившихся межгосударственных отношений и принимали в них деятельное участие. В первой половине 1420-х гг. они оставались союзниками Василия I, но одновременно в своей ордынской политике шли параллельным курсом с Витовтом. К этому располагала их связь с Крымом. В дальнейшем литовско-ордынские и в частности литовско-крымские отношения тем или иным образом непременно стали отражаться на политической судьбе Новосильско-Одоевского княжества.

IV

В феврале 1425 г. умер Василий I. Витовт в качестве регента поддержал его десятилетнего сына и своего внука Василия II. Фактическим правителем Великого княжества Московского на время стала вдова Василия I – Софья Витовтовна 

126. При этом от власти был оттеснен дядя Василия II – князь Юрий Дмитриевич. Очевидно, это произошло при политической поддержке хана Улу-Мухаммеда, который позже по /С. 284/ достижении Василием II совершеннолетия выдал ему ярлык-пожалование на великое княжение ¹²⁷.

Кроме смерти Василия I, в отношения Одоева с Москвой вмешалась эпидемия чумы, которая выкосила целое поколение серпуховских князей ¹²⁸. Ранее помимо союза с великим князем московским новосильские князья укрепляли свои родственные связи с серпуховскими князьями ¹²⁹. Теперь же наследником Серпуховского удела стал еще юный князь Василий Ярославич ¹³⁰. Так Одоев утратил возможность получения военной помощи от московских порубежников, и сближение новосильских князей с Литвой было предрешено.

В конце июля – начале августа 1427 г. Витовт совершил поездку в пределы Новосильско-Одоевского княжества. 14 августа из Смоленска он писал гроссмейстеру Немецкого ордена о заключении мирного договора с великим князем новосильским (Юрием Романовичем) ¹³¹. Формуляр этого по сути межгосударственного договора затем отразился в последующих литовско-новосильских договорах XV в. ¹³² Одним из главных его условий была неприкосновенность территории Новосильско-Одоевского княжества. Князья новосильского дома обязались нести службу за вознаграждение, а в случае невыполнения условий договора могли его расторгнуть с сохранением за собой своей исконной вотчины ¹³³.

/С. 285/ Витовт имел возможность убедиться в развитых новосильско-ордынских экономических отношениях. Сопровождавший литовского господаря шут Генне сообщал, что рязанский и другие местные князья преподнесли Витовту подарки, в том числе «tatersche dangen» ¹³⁴. Вероятно, в лице дарителей денег имелись в виду именно новосильские князья, поскольку к этому времени в их владениях обращалось довольно много джучидских монет, а в Великом княжестве Рязанском уже давно чеканилась собственная монета ¹³⁵.

Примечательно, что в литовско-тверском и литовско-рязанских договорах 1427 г., а также в более поздних литовско-новосильских договорах, восходящих к формуляру 1427 г., нет ни одного слова о совместной обороне от татар. Частью общей военной концепции стало обязательство Витовта оборонять своих союзников вообще «от всякого» ¹³⁶. По всей видимости, с момента прочного воцарения Улу-Мухаммеда в Золотой Орде для Витовта ордынские татары перестали быть главной угрозой.

Сразу после смерти Витовта, в конце 1430 г. в верховьях Оки произошел инцидент, который хотя напрямую не касается Новосильско-Одоевского княжества, но в контексте данного исследования достоин внимания. Согласно Софийской II летописи, «князь велики ордынски Аидар воевал Литовскую землю, пришед под Мченеск, стоял под городом три недели, города не взял, воеводу Григорья Протасьевича на роте (на клятве – Р. Б.) изымал, а волости повоевал, а до Киева не доходил за 15 миль» ¹³⁷.

Весьма своевольный великий князь Айдар был главой племени Кунгратов, и под 1433 г. выступает в качестве зятя хана Улу-Мухаммеда  ¹³⁸. В Крыму он имел высокую административную должность ¹³⁹. Судя по более поздним ярлыкам-пожалованиям крымских ханов, силовое воздействие татар на русские земли Великого княжества Литовского было предусмотрено в случае невыплаты литовской стороной /С. 286/ ордынской дани ¹⁴⁰. Обратим внимание на то, что в 1429-1430 гг. на ожидаемую коронацию Витовта были потрачены немалые средства. Может быть, выплата дани крымским дарагам затягивалась, и Айдар решил собрать ее силой? В результате набега ему удалось поживиться грабежом и захватом пленных. Затем для разрешения конфликта он обратился к Улу-Мухаммеду. Тот же не пожелал разрывать отношения с Литвой: «царь же поругася Аидару и не похвали его о том, и, почтив Григория, отпусти его» ¹⁴¹.

В ноябре 1430 г. великим князем литовским стал Свидригайло ¹⁴². 9 мая 1431 г. в письме верховному маршалу Немецкого ордена он сообщал, что его посол возвратился от хана, и что Улу-Мухаммед уверил его в истинной дружбе, и выразил готовность помогать ему не только войском, но и личным присутствием, если того потребует необходимость. Он дал ему письменное обязательство, такое же, как и прежние ханы давали великим князьям литовским. Также хан даровал свободу мценскому воеводе господину Григорию Протасьеву, вместе со многими другими взятыми в плен ¹⁴³.

Ярлык-пожалование хана Улу-Мухаммеда, выданный Свидригайлу на русские земли Великого княжества Литовского, не сохранился. Однако, согласно списку городов Свидригайла 1432 г., в верховьях Оки великому князю литовскому принадлежали: Мценск, Любутск, крепость Мезецк, крепость Тула, Берестей, Дорожен, Ретань, Серпейск ¹⁴⁴. Этот перечень близок к списку из более поздних ярлыков крымских ханов, выданных великим литовским князьям ¹⁴⁵. Осо- /С. 287/ бо следует отметить отсутствие в нем одоевских городов. Еще при Витовте Новосильско-Одоевское княжество почти со всех сторон оказалось окруженным землями Великого княжества Литовского. Тем не менее, оно было самостоятельным, в том числе в вопросах выплат ордынских «выходов» ¹⁴⁶. Возвращаясь к событиям 1430 г., можно думать, что, либо Одоев не подчинялся князю Айдару, либо не был обременен событиями в Великом княжестве Литовском и своевременно платил «выходы». Во всяком случае, неизвестно, чтобы он пострадал от нападения Айдара.

При Свидригайле состав правящей элиты Великого княжества Литовского не претерпел существенных изменений ¹⁴⁷. Так, договор Свидригайла с Немецким орденом от 15 мая 1432 г. подписали многие князья и урядники, которые служили еще Витовту. Среди них были герои битвы с Куйдадатом: князь Иван Путята Семенович (Iwan Putata Semenowicz) из рода Друцких и Григорий Протасьев (Hrehore Prothasy) – мценский воевода ¹⁴⁸. Литовско-новосильский договор 1427 г. предусматривал возможность его продления (возобновления) после смерти одного из контрагентов: великого князя литовского или старшего в роду новосильских князей. Сложившая обстановка благоприятствовала этому. 22 июня 1432 г. Свидригайло сообщал великому магистру Немецкого ордена: «мы не хотим скрывать, что великие князья одоевские, братья, вчера прибыли к нам с различными дарами, желали и особенно настойчиво просили, чтобы мы соизволили быть им милостливым господином и покровителем, под присягой клялись служить нам вечные времена» ¹⁴⁹. Должно быть, к этому времени великого князя Юрия Романовича уже не было в живых, и договор 1427 г. был продлен следующим поколением новосильских /С. 288/ князей. При этом «Витовтово докончание» разделилось на две ветви – литовско-одоевскую и литовско-воротынскую ¹⁵⁰.

Вскоре в новосильско-ордынских отношениях произошли существенные изменения, которые вновь напрямую были связаны с событиями в Великом княжестве Литовском и в Крыму. В августе 1432 г. против власти Свидригайла при поддержке польского короля Ягайло выступил Сигизмунд Кейстутьевич. По свидетельству Я. Длугоша, Сигизмунду покорились «замки литовские, такие как Вильно, Троки, Гродно» ¹⁵¹. Свидригайло же сохранил власть в русских землях Великого княжества Литовского. Он собрал большое войско, к которому примкнули и новосильские дружины. Однако 8 декабря 1432 г. в битве под Ошмянами оно потерпело сокрушительное поражение. Среди прочих погиб князь Василий Львович из рода новосильских ¹⁵². Тем не менее, опальный господарь не считал себя побежденным. Он направил своего посла к Улу-Мухаммеду с просьбой о помощи. Хан обещал прислать своего сына Мамутека, а также зятьев Айдара и Елбердея с войсками ¹⁵³. Они должны были присоединиться к Свидригайлу /С. 289/ до 19 июля 1433 г., видимо, недалеко от Смоленска ¹⁵⁴. Однако, прибыв на Днепр, по какой-то причине татары повернули назад, а вместо обещанной помощи разграбили Киевские и Черниговские места ¹⁵⁵.

В этой связи Свидригайлу пришлось изменить свою ордынскую политику. Накануне описанных событий при его дворе уже несколько лет находился сын Бека-Суфи – царевич Сеид-Ахмед ¹⁵⁶. В своих письмах от 10 октября 1433 г. и от 11 апреля 1434 г. Свидригайло свидетельствовал, что посадил Сеид-Ахмеда «на отцовский трон». Тот же обещал Свидригайлу помощь для возвращения великого литовского княжения ¹⁵⁷. Поскольку Бек-Суфи был «императором Солхата», то следует полагать, что Сеид-Ахмед пришел к власти именно в Крыму ¹⁵⁸. К тому времени Крымский улус со всей его административной структурой уже настолько обособился, что Сеид-Ахмед в своем новом качестве счел возможным разрешить вопрос о легитимности власти Свидригайла и выдал ему ярлык на русские земли Великого княжества Литовского ¹⁵⁹. Кроме того, Сеид-Ахмед /С. 290/ распорядился судьбой Новосильско-Одоевского княжества. 1 мая 1434 г. Свидригайло писал гроссмейстеру Немецкого ордена, что получил помощь от многих союзников, в том числе и от князей одоевских. Далее он сообщал: «Также царь передал нам этих [князей] Одоева и их землю и собственноручно записал» ¹⁶⁰. Фактически Свидригайло сообщал о ярлыке-пожаловании на Одоевскую землю, которой он по цареву повелению якобы стал владеть. В то же время в московско-рязанских договорных грамотах Новосильско-Одоевское княжество все еще воспринималось в качестве самостоятельного субъекта правовых отношений ¹⁶¹. Судя по более поздним свидетельствам, даже к началу 1470-х гг. у великого князя литовского не было ярлыка-пожалования на Одоев ¹⁶². Для времен Свидригайла эта мера и вовсе выглядит исключительной. По сравнению с письмом двухлетней давности его отношение к «одоевским князьям» изменилось. Ранее он упоминал о них как о «Großfürsten» – великих князьях. Теперь же величал их титулом «Fürsten» – просто князьями.

Приступ крымского сепаратизма был не первым. Как и четырнадцать лет назад, особого крымского хана поддерживал великий князь литовский. Однако ранее Витовт не требовал власти над Одоевом, а Бек-Суфи не распоряжался ярлыком на Одоев в обход новосильских князей. Последние десять лет литовской политики были направлены на признание законным ханом Улу-Мухаммеда. При нем новосиль- /С. 291/ ские князья утвердили свой высокий межгосударственный статус, а затем присягнули Свидригайлу в качестве великих князей. Если они и теперь сохраняли приверженность к власти единого хана и сохранению собственного суверенитета, то их позиция стала идти вразрез с новой ордынской политикой Свидригайла. Именно при таких отягчающих обстоятельствах совершилась попытка литовского сюзерена посягнуть на самостоятельность Новосильско-Одоевского княжества в вопросах его отношений с Ордой. Лишь вследствие неустойчивости власти Сеид-Ахмеда в Крыму, а также в результате скорого крушения власти Свидригайла, в будущем упомянутый ярлык-пожалование Сеид-Ахмеда не имел продолжения.

В сентябре 1435 г. у Вилькомира Свидригайло потерпел сокрушительное поражение от польско-литовских войск Сигизмунда ¹⁶³ и стал утрачивать свою власть в русских землях Великого княжества Литовского. Для того чтобы охарактеризовать дальнейшее положение дел в верховьях Оки, рассмотрим, как повели себя феодалы старой верхнеокской коалиции. Князь Иван Путята Друцкий остался вместе со Свидригайлом ¹⁶⁴. Его брат князь Иван Баба Друцкий бежал из Литвы и в начале 1436 г. приехал к Василию II ¹⁶⁵. 17 марта 1436 г. из Киева Свидригайло писал гроссмейстеру Немецкого ордена, что неприятели «распустили слух о его смерти, вследствие чего воевода мценский Григорий, иначе Протасий, отклонился было от него вместе со многими другими городами. Однако Григорий вторично поклялся ему в своей верности» ¹⁶⁶. Свидетельство о возмущении Григория Протасьева отразилось и в одном из поздних памятников. Согласно сказанию о Данииле Переяславском, он «властельствовал» во Мценске, но потом «повелениемъ же великаго князя (московского – Р. Б.) преселился оттуду в царствующий град Москву, с ним же приидоша множество людий» ¹⁶⁷. Если полагаться на это сочинение /С. 292/ середины XVI в., можно думать, что Григорий Протасьев действительно приезжал в Москву вслед за князем Иваном Бабой Друцким. Однако вскоре он вернулся во Мценск и сохранял за собой мценское воеводство еще и в декабре 1437 г. ¹⁶⁸ Поскольку Григорий Протасьев отклонился от Свидригайла «вместе со многими другими городами», не исключено, что на его стороне были и мезецкие князья Всеволодичи ¹⁶⁹. К их союзу с Василием II, кажется, располагали и их родственные отношения с князем Иваном Бабой Друцким, женатым на их родной сестре – княгине Авдотье ¹⁷⁰. Происходящее не могло не влиять на князей новосильского дома. В тексте посольских речей Ивана III конца XV в. сохранилось свидетельство о службе князей Федора Львовича Воротынского и Ивана Юрьевича Одоевского Василию II ¹⁷¹. Если оно достоверно, то возобновление новосильскими князьями союза с Москвой предположительно тоже следует отнести к периоду 1436-1437 гг. ¹⁷² Более того, к этому времени еще несовершеннолетние белёвские удельные князья оказались под московской опекой, а Василий II получил возможность управлять их уделом ¹⁷³.

Итак, тенденция к московским «отъездам» вообще стала отражать настроения феодалов старой верхнеокской коалиции, которые ранее служили Свидригайлу. Одной из главных тому причин могло быть их недавнее противостояние Сигизмунду. Однако далеко не все из них покинули свои места. Напротив, многие желали лишь заручиться поддержкой великого князя московского. Нужно полагать, что Василий II и сам хотел восстановить московское влияние в верховьях Оки. Впервые после смерти отца ему представилась такая воз- /С. 293/ можность. Примечательно, что потенциальные члены наметившейся коалиции имели давние союзные отношения с ханом Улу-Мухаммедом. Впрочем, для каждого из них эти отношения были особыми, а, возможно, и не сочетались друг с другом.

V

Последние годы междоусобных войн в Великом княжестве Литовском и в Великом княжестве Московском (1432-1436 гг.) существенно осложнили положение хана Улу-Мухаммеда в Поле. К тому же Свидригайло стал прямо вмешиваться в крымские дела. В 1433-1434 гг. положение хана Сеид-Ахмеда в Крыму, видимо, было непрочным, но в ноябре 1436 г. Свидригайло вновь писал, что тот покорил Орду (нужно полагать, Крымскую Орду), победив хана Улу-Мухаммеда ¹⁷⁴. С востока великого хана стал теснить Кичи-Мухаммед. Судя по словам венецианского дипломата Иосифата Барбаро, конец 1437 г. Улу-Мухаммед провел «в степях, лежащих в сторону Руси». Согласно же русским летописям, он находился в верховьях Оки ¹⁷⁵.

По верхнеокскому преданию XV в., также отразившемуся в Казанской истории, Василий II предоставил хану Улу-Мухаммеду белёвские места, чтобы дать ему возможность набраться сил и вернуться на своего врага. Заключив мирный договор, стороны взяли в поруки святого Николая Мирликийского ¹⁷⁶. Верхнеокское предание не случайно благосклонно относится к хану Улу-Мухаммеду. Местные /С. 294/ князья и воеводы имели с ним давние связи. В частности, новосильские князья, перейдя на сторону Москвы, проигнорировали ярлык-пожалование Сеид-Ахмеда на Одоев, выданный Свидригайлу. Поддерживая Улу-Мухаммеда, они сохраняли свое право на сношение с Ордой, а вместе с тем и территориальный суверенитет.

Мирные намерения Улу-Мухаммеда отражены в русских летописях. Судя по Архангелогородскому летописцу, он «против города (Белёва – Р. Б.) сел в острозе». По Софийской II летописи хан «постави себе город на реце на Беле́ве, от хврастиа себе исплет, и снегом посыпа и водою поли, и смерзеся крепко, и хоте ту зимовати» ¹⁷⁷. То есть он не занял город Белёв, а построил крепость отдельно, на другой стороне речки Белевы ¹⁷⁸.

Практика предоставления помощи опальным претендентам на ордынский трон существовала и ранее. Особенно она была развита в Великом княжестве Литовском, где еще во времена Витовта проживало множество татар ¹⁷⁹. При дворе же Василия II и теперь воспитывался царевич Бердедат Куйдадатович ¹⁸⁰. Однако вскоре по навету неких приближенных Василий II изменил своему слову и направил к речке Белеве князей Дмитрия Шемяку и Дмитрия Красного Юрьевичей. Московская сторона наверняка была осведомлена о бедственном положении татар. Поэтому летописное известие о многократном превосходстве над ними московских войск, должно быть, свидетельствует, что в Москве не рассчитывали на военную поддержку от местного населения и не исключали, что силы Улу-Мухаммеда могут существенно увеличиться. Во всяком случае, Белёвская кампания не ограничилась нападением на царя.

По сведениям официального летописания, по пути московские воеводы стали беспощадно громить русские волости: «идущим же им к Беле́ве, все пограбиша у своего же у православного християнства, и мучаху людеи из добытка, и животину бьюще назад себе отсылаху, а ни с чим же не разоидяхуся, все грабиша и неподобнаа и сквернаа деяху» ¹⁸¹. Известная дорога от Москвы до Белёва шла через Серпухов, /С. 295/ Тарусу, Лисин и Калугу ¹⁸². Однако вряд ли московские воеводы грабили территорию Великого княжества Московского. Так, в составе их войск находился князь Федор Тарусский, который вместе с грабителями продолжал поход до Белёва. Путь от Калуги на юг пролегал сначала по правобережью Оки через удел воротынских князей и переходил на левый берег севернее Доброго монастыря (удел одоевских князей) ¹⁸³; затем шел через Лихвин (удел одоевских князей) и по левому берегу Оки доходил до Белёва ¹⁸⁴. От Лихвина была и другая дорога: у Кипети (удел одоевских князей) имелась переправа на правый берег, затем дорога шла через Николу Гостунского (удел белёвских князей) и доходила до Белёва ¹⁸⁵. Так или иначе, непосредственно перед Белёвом дорога проходила через волость мезецких князей Жабынь ¹⁸⁶. Следует полагать, что именно воротынские, одоевские, белёвские и мезецкие места подверглись разорению от московских войск.

4 декабря 1437 г. московские войска подступили к крепости татар: «На утрии же исполчившися русстии полци поидоша к городу, и татарове же выидоша же противу им, и бысть им бой силен. И поможе Бог христьаном, побиша татар много, зятя царева убиша и князеи много и татар, и в город вгониша их» ¹⁸⁷. Однако вскоре боевой порыв московских войск был остановлен. Прибывший сюда Григорий Протасьев, называя себя посланником великого князя Василия II ¹⁸⁸, стал настаивать на заключении мира, а сам встал на сторону Улу-Мухаммеда: «А Григореи Протасьив, воивода мченскии, учал царю норовити, а воиводам великаго князя говорити так: "Князь великии прислал ко мне, битися со царем не велел, а велел миритися, а полки роспустити". И воиводы учали слабети» ¹⁸⁹. Летописная речь Григория Протасьева о /С. 296/ примирении согласуется с текстом верхнеокского предания о мирном договоре Улу-Мухаммеда с Василием II. Связь независимых друг от друга источников говорит в пользу того, что их параллельные сведения имели реальную историческую основу. Имеется еще одна параллель. Культ мценской чудотворной иконы Николая Мирликийского известен с 1415 г.  ¹⁹⁰ Поэтому упоминание в верхнеокском предании о поручительстве святого Николы за исполнение мирного договора не случайно. Должно быть, для Григория Протасьева такая порука была священной. В итоге он выступил против стороны, нарушившей мирный договор.

Летописцы Северо-Восточной Руси расценивают поступок мценского воеводы как «крамолу», злой умысел: «хотяше бо лестию промеже их мир сотворити» ¹⁹¹. В ночь он послал к Улу-Мухаммеду человека и велел передать, чтобы хан «на рать великаго князя пришел». «Того утра мгла бысть велика. И царь вышел да силу великаго князя пришел, а сторожи руския не видали. И учали русь сетчи». При этом поведение Григория Протасьева описывается двояко. Согласно Архангелогородскому летописцу, именно он, внося панику, «наперед всех побежал кличучи: "Побежи, побежи". И побегоша, а тотарове погнаша, секучи». Но по Софийской II летописи: «Протасии онъ боярин ста с татары на рустии вои, а слово свое измени», то есть вступил в бой на стороне татар ¹⁹². Родословцы XVI-XVII вв. также свидетельствуют, что на стороне татар сражалась «Литва» ¹⁹³.

Григорий Протасьев имел давние связи не только с Улу-Мухаммедом. После битвы с ханом Куйдадатом 1424 г. он продолжал сохранять самые тесные отношения с местными князьями ¹⁹⁴. С этой точки зрения следовало бы ожидать его консолидацию не только с ха- /С. 297/ ном, но и с местным населением. Действительно, после перечисления побитых в битве Ермолинская летопись сообщает: «а инех бесчисленое множество побьено бысть и от своих хрестьян, которых, идучи к бою тому, грабили» ¹⁹⁵. Согласно житию Сергия Радонежского, многих бежавших с битвы «избиваху», иных «рука(ми) яша», то есть взяли в плен ¹⁹⁶. Ростовский вселенский синодик поминает «избиеных от безбожнаго Махмета на Беле́ве и в погоне» ¹⁹⁷. Следовательно, «христиане», населявшие вотчины новосильских и мезецких князей, в погоне организованно нападали на своих обидчиков. Не исключено, что и сами новосильские и мезецкие князья участвовали в разгроме московских войск.

В источниках отразилось два диаметрально противоположных восприятия белёвских событий их современниками. В житии преподобного Сергия Радонежского содержится рассказ о том, как некий юноша Иван в страхе бежал от татарской погони и был спасен только молитвами святому Сергию ¹⁹⁸. Возникновение этой легенды отражает глубокое проникновение белёвской трагедии во все слои населения Великого княжества Московского, в том числе в жизнь церкви. Свидетелем тому также является обширный список погибших «на Белеве», отраженный в Успенском синодике ¹⁹⁹. В источниках Северо-Восточной Руси наименование «Белёвщина» ²⁰⁰, так же как «Щелкановщина» (1327 г.), «Ореховщина» (1338 г.), «Литовщина» (1368-1370 гг.), «Задонщина» (1380 г.), «Витовщина» (1426 г.), «Мамотяковщина» (1445 г.) и другие, имеет ярко выраженный негативный окрас ²⁰¹. Однако для верховьев Оки итог белёвских событий имел прямо противоположное значение. В сознании средневекового человека победа и /С. 298/ поражение в бою непременно связывались с божьим промыслом. Победа над московскими войсками была достигнута накануне большого праздника – дня святителя Николая Мирликийского (6 декабря), почитаемого на Руси наравне с божеством. Верхнеокское предание связывает победу с заступничеством чудотворца, а именно с древней реликвией Белёвского удела – чудотворной иконой Николая Гостунского. Народная память хранилась десятилетиями, она проникла на Волок Ламский, переданный Василием II белёвским князьям ²⁰², а в начале XVI в. – и в Москву ²⁰³. Успех был не только военно-политическим. Он глубоко проник в религиозное сознание местного населения и сделался культовым.

К 1438 г. хан Кичи-Мухаммед на время подчинил себе Северный Кавказ, а затем и Нижнее Подонье ²⁰⁴. Тем не менее, Улу-Мухаммед все еще опирался на широкую коалицию своих сторонников в Поле ²⁰⁵. /С. 299/ Не менее существенная поддержка вновь была найдена в Литве. Сигизмунду в борьбе со Свидригайлом и Сеид-Ахмедом понадобился противовес в лице их соперников. Поэтому в конце 1430-х гг. Сигизмунд стал поддерживать Улу-Мухаммеда в Поле ²⁰⁶, а его племянника Хаджи-Гирея – в Крыму ²⁰⁷. Очевидно, и ордынские союзники литовского господаря рассчитывали подчинить себе соответственно Сарай и Крым. Согласно Никоновской летописи, осенью 1439 г. в Большой Орде были неурядицы. Однако, хан Махмет (следует полагать, Улу-Мухаммед, см. далее) одерживал верх ²⁰⁸.

Такой поворот событий не устраивал Василия II, поскольку с недавних пор он стал вести прямо противоположную ордынскую политику. В какие-то моменты в период с 1436 по 1441 гг. он даже посылал денежные средства Кичи-Мухаммеду и Сеид-Ахмеду, вероятно, в ущерб своим отношениям с Улу-Мухаммедом ²⁰⁹. Должно быть, /С. 300/ именно поэтому в июле 1439 г. Улу-Мухаммед напал на Московскую землю и разорил ее «до самого рубежа Тверскаго» ²¹⁰. В связи с этими событиями в Ермолинской летописи указано, что в том же году был пойман и ослеплен Григорий Протасьев. Весной 1440 г. был пойман и утоплен Иван Григорьевич Протасьев ²¹¹. Поэтому не исключено, что некоторые феодалы Верхнего Поочья принимали участие в походе хана Улу-Мухаммеда на Москву.

События последних лет окончательно закрыли Василию II путь в Верхнее Поочье и определили дальнейшее направление политики феодалов старой верхнеокской коалиции. Мезецкие князья до конца 1430-х гг. примирились с Сигизмундом, который выдал им новую грамоту на выслуженные ими еще при Витовте литовские земли ²¹². Потомки Григория Протасьева остались на литовской службе ²¹³. Политический выбор князей новосильского дома тоже следовал за сложившейся конъюнктурой. При этом для них была важна обстановка не только в Великом княжестве Литовском, но и в татарских Ордах, в частности – в Крыму.

Можно думать, что при Сигизмунде борьба Хаджи-Гирея с Сеид-Ахмедом за Крым была совсем непростой и протекала с переменным успехом. Положение дел изменилось в начале правления Казимира. В марте 1441 г. Крым еще подчинялся хану Сеид-Ахмеду ²¹⁴. Однако в 845 г. х. (май 1441 г. – май 1442 г.) Хаджи-Гирей уже чеканил в Кырк- /С. 301/ Эре свою монету ²¹⁵, при этом был тесно связан с великим ханом Улу-Мухаммедом. В частности, 9 мая и 6 июня 1442 г. в Каффе пребывал сын Улу-Мухаммеда Касим (Cassu, filio Olo Macmet, imperatoris Tartarorum) ²¹⁶. Под 30 июля 1442 г. в массариях Каффы упомянут вестник хана Хаджи-Гирея, который принес новость о его победе над Сеид-Ахмедом ²¹⁷. Б. Н. Флоря обратил внимание на описи документов, содержащих сведения о заключении «вечного мира» между Польшей и Ордой к сентябрю 1442 г. Также ученый справедливо заметил, что к тому же времени был заключен мирный договор между Великим княжеством Литовским и Ордой ²¹⁸. Вероятно, поводом для заключения нового литовско-ордынского договора была перемена власти в Орде и главным образом в Крыму, а также наступление благоприятной для Литвы обстановки в татарских Ордах.

Не ясно, какую роль великий хан Улу-Мухаммед отводил своему племяннику Хаджи-Гирею на данном этапе. Согласно летописи современника событий ал-Айни, в 847 г. х. (май 1443 – апрель 1444 гг.) «государем Крыма и Дешта был Мухаммед-хан» ²¹⁹. По событиям 1420-х гг. известно ревностное отношение Улу-Мухаммеда к крымскому престолу. Во всяком случае, поздняя легенда Ширинов считает Хаджи-Гирея преемником хана Улу-Мухаммеда в Крыму ²²⁰.

В связи с восстановлением прежней конфигурации литовско-ордынских отношений примечательно, что в феврале 1442 г. князь Федор Львович Воротынский, а позже и его родичи вновь оказались на литовской службе, заключив с Казимиром договоры по «Витовтову докончанию» ²²¹.

Итак, в 1420-х – первой половине 1440-х гг. в контактах князей новосильского дома с их сюзеренами великими московскими и великими литовскими князьями важнейшую роль играли события, про- /С. 302/ исходившие в татарских Ордах. На каком-то этапе ордынские смуты привели к консолидации русских и литовских князей и проведению ими согласованной ордынской политики, направленной на поддержку хана Улу-Мухаммеда. Именно в его эпоху старшие новосильские князья впервые, хотя и весьма кроткое время, в источниках величаются «великими князьями». Поскольку главным гарантом сплоченной ордынской политики был Витовт, не случайным выглядит переход новосильских князей на литовскую службу в 1427 г. В начале 1430-х гг. схожую роль в сношениях с Улу-Мухаммедом стал исполнять Свидригайло. Однако далее междоусобные войны в Литве и в Поле привели к переменам в литовско-ордынских отношениях. Разрыв отношений Свидригайла с Улу-Мухаммедом и ярлык-пожалование Сеид-Ахмеда на Одоев, выданный Свидригайлу в 1434 г., нарушал суверенное право новосильских князей на сношения с Ордой. Крушение власти Свидригайла породило тенденцию к союзу феодалов Верхнего Поочья с Москвой, который, впрочем, продлился недолго. К 1437 г. местные князья и воеводы оказались в таком положении, что были готовы по-прежнему поддерживать хана Улу-Мухаммеда, в ущерб установившимся было отношениям с Василием II. С прекращением смуты в Великом княжестве Литовском и восстановлением конфигурации литовско-ордынских отношений, князья новосильского дома вновь склонились на литовскую сторону. Важная особенность рассмотренного периода состоит в том, что в нем более отчетливо стала проявляться административная подчиненность верховьев Оки Крымскому улусу уже распадавшейся на части Золотой Орды.

{Примечания}

/С. 273/ ⁷⁰ СИРИО. Т. 95. С. 154.

⁷¹ Kołodziejczyk D. The Crimean Khanate and Poland-Lithuania: International Diplomacy on the European Periphery (15th-18th Century). A Study of Peace Treaties Followed by Annotated Documents. Leiden; Boston, 2011. S. 539; Барвіньский Б. Два загадочні ханьскі ярлики на рускі землі з другої половини ХV столїтя // Історичні причинки. Розвідки, замітки і материяли до істориї України-Руси. Т. 2. Львів, 1909. С. 18.

⁷² Сборник документов по истории крымско-татарского землевладения / Под ред. Ф. Ф. Лашкова // Известия Таврической ученой архивной комиссии. №23. (Год девятый). Симферополь, 1895. №55. С. 124-125.

/С. 274/ ⁷³ В ярлыке-послании 1393 г. Тохтамыш напоминал Ягайлу об установлении отношений с ним в самом начале своего правления (Оболенский М. А. Ярлык хана Золотой Орды Тохтамыша к польскому королю Ягайлу 1392-1393 года. Казань, 1850. С. 21-22, 25-26, 51; Радлов В. В. Ярлыки Тохтамыша и Темир-Кутлуга // Записки Восточного отделения Императорского русского археологического общества. Т. 3. Вып. 1-2. СПб., 1888. С. 6). О классификации упомянутого ярлыка Тохтамыша, как письма см.: Султанов Т. И. Письма золотоордынских ханов // Тюркологический сборник, 1975. М., 1978. С. 235-237.

⁷⁴ Барбашев А. И. Витовт и его политика до Грюнвальдской битвы (1410 г.). СПб., 1885. С. 32-33; Kolankowski L. Dzieje Wielkiego Księstwa Litewskiego za Jagiellonów. T. 1. Warszawa, 1930. S. 32-34.

⁷⁵ А. Прохаска заметил, что Польша не платила дань татарам, следовательно, речь шла о сборе дани с русских земель Великого княжества Литовского. Ученый предположил, что для этих целей Ягайло должен был перенаправить послов к Витовту. Однако вместе с тем указал, что согласно казначейской книге королевского двора, 13 августа 1393 г. татарские послы выехали назад в Татарию, а вовсе не к Витовту (Prochaska A. Z Witoldowych dziejów // Przegląd historyczny. T. XV. Zesz. 3. Warszawa, 1912. S. 262-263; Rationes curiae Vladislai Iagellonis et Hedvigis regum Poloniae 1388-1420. Crakoviae. P. 162). На этом основании все же можно думать, что дань они получили именно от Ягайла.

/С. 275/ ⁷⁶ Грушевський М. [С.] Історія України-Руси. Т. 4: XIV-XVI вiки – вiдносини полїтичнi. Киïв, 1993. С. 85-87, 457-462; Prochaska A. Z Witoldowych dziejow. S. 259-264; Prochaska A. Dzieje Witolda Welkiego Księcia Litwy. Wilno, 1914. S. 78-81.

⁷⁷ Kołodziejczyk D. The Crimean Khanate and Poland-Lithuania… S. 529-533, 539-544; Барвіньский Б. Два загадочні ханьскі ярлики на рускі землі з другої половини ХV столїтя. С. 16-21.

⁷⁸ См.: Григорьев А. П., Григорьев В. П. Коллекция золотоордынских документов XIV века из Венеции. С. 173-174; Григорьев А. П. Золотоордынские ярлыки: поиск и интерпретация // Тюркологический сборник, 2005. М., 2006. С. 86-87; Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. / Publiés par N. Jorga. Paris, 1899. P. 15; Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, в переводах В. Г. Тизенгаузена // Золотая Орда в источниках. Т. 1: Арабские и персидские сочинения. М., 2003. С. 203.

⁷⁹ Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, в переводах В. Г. Тизенгаузена. С. 233-235.

/С. 276/ ⁸⁰ Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960. С. 180-194.

⁸¹ Jana Długosza kanonika krakowskiego Dziejόw polskich / Perzeklad Karoła Mecherzyńskiego. T. IV. Kraków, 1869. S. 203-204.

⁸² ПСРЛ. Т. 43. М., 2004. С. 167.

⁸³ Например, венецианский сенат стал называть правителей Золотой Орды «эфемерными ханами» и не рекомендовал консулу своей колонии в Тане (Азаке) посылать к ним послов (Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 303).

⁸⁴ Jana Długosza kanonika krakowskiego Dziejόw polskich. T. IV. S. 220.

⁸⁵ По сведениям ал-Айни, в 822 г. х. (1419 г.) на Едыгея пошел войной сын Тохтамыша Кадыр-Бирди. В земле мангытов на реке Илек (Урал) между ними произошла большая битва, в которой Кадыр-Бирди погиб, а Едыгей был ранен и бежал. Однако вскоре Едыгей был выдан одним из своих приближенных, а затем убит сторонниками Кадыр-Бирди, после чего Дештом стал править Мухаммед-хан (Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды… С. 234). На рубеже XVI-XVII вв. Кадыр Али-бек писал, что раненного Едыгея выдал некий Хасан сын Ичкили. Допуская неточность позднего источника, М. А. Усманов сопоставил этого Хасана с реальным персонажем джучидских генеалогий Ичкили-Хасаном – отцом будущего хана Улу-Мухаммеда (Усманов М. А. Татарские исторические источники XVII-XVIII вв. Казань, 1972. С. 78-79, 85; Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Т. 1. Алма-Ата, 1984. С. 233-234).

⁸⁶ Кляшторный С. Г., Султанов Т. И. Казахстан. Летопись трех тысячелетий. Алма-Ата, 1992. С. 209-210; Langlès L. M. Voyage du Bengale à Pétersbourg. T. 3. Paris, 1802. P. 393-394; Усманов М. А. Татарские исторические источники XVII-XVIII вв. С. 85; Валиханов Ч. Ч. Собрание сочинений в пяти томах. Т. 1. С. 231-232; Валиди Тоган А-З. История башкир. Уфа, 2010. С. 40.

/С. 277/ ⁸⁷ Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 32.

⁸⁸ См.: Григорьев А. П. Золотоордынские ярлыки: поиск и интерпретация. С. 112-142.

⁸⁹ Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 25-26.

⁹⁰ Хромов К. К. Правление ханов в Крымском улусе Золотой Орды в 1419 – 1422 гг. по нумизматическим данным // Історико-географічні дослідження в Україні. Зб. наук. праць. Число 9. Київ, 2006. С. 371. Рис. 1, 2, 3; А. Л. Пономарев поставил под сомнение правильность прочтения слова «Идики» на монетах Дервиша и Бека-Суфи, но своего перевода не привел (Пономарев А. Л. Хан Крыма Бек-Суфи, его законные данги и Лже-Едыгей // Нумизматические чтения 2013 года. Материалы докладов и сообщений. М. 2013. С. 82, 84).

⁹¹ ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. С. 59, 76, 108-109.

⁹² См.: ПСРЛ. Т. 11. М., 2000. С. 215, 218-219.

⁹³ Jana Długosza kanonika krakowskiego Dziejόw polskich. T. IV. S. 203-204.

⁹⁴ Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 25-26.

⁹⁵ Хромов К. К. Правление ханов в Крымском улусе… С. 367-368.

/С. 278/ ⁹⁶ Словарь русского языка XI – XVII вв. Вып. 1. М., 1975. С. 319; Вып. 13. М., 1987. С. 236; Вып. 29. М., 2011. С. 134.

⁹⁷ В массариях Каффы император Солхата (Бек-Суфи) упоминается в живых еще 28 июня 1421 г. (Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 27). Прибывший в Крым бургундский дипломат Жильбер де Ланнуа узнал о его смерти в середине сентября 1421 г. (Брун Ф. [К.] Voyagеs et ambassades de messire Guillebert de Lannoy, 1339-1450 // Записки Одесского общества истории и древностей. Т. 3. Одесса, 1853. С. 442; Пономарев А. Л. Хан Крыма Бек-Суфи, его законные данги и Лже-Едыгей. С. 77).

⁹⁸ ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. С. 59, 108-109.

⁹⁹ В массариях Каффы под 12 декабря 1422 г. и 26 марта 1423 г. упомянут император, имя которого не названо. Затем под 28 мая, 13 и 28 июня 1423 г. императором назван «Dolatberdi» (Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 28-31).

¹⁰⁰ Согласно сведениям ал-Айни, государь Дешта Мухаммед-хан воевал с Борак-ханом еще в 1421 г. Однако в то время Бораку не удалось захватить Сарай. Абд-ар-раззаку Самарканди Борак известен с 1419 г., но первое известное ему сообщение о победе Борака над Мухаммед-ханом пришло к Шахруху в Багдис лишь в апреле-мае 1423 г. (Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды… С. 234, 378).

¹⁰¹ Выявлена редкая крымская монета, на которой В. П. Лебедев прочитал имя хана Борака, но ее датировка остается под вопросом (Лебедев В. П., Ситник В. Г. Комплекс серебряных джучидских монет из Нижнего Джулата (Кабардино-Балкария) // Материалы и исследования по археологии Северного Кавказа. Вып. 13. Армавир; Краснодар, 2012. С. 195, 204, 207, 210. №218).

¹⁰² Не исключено, что первое смещение Давлета-Берди с крымского престола происходило мирным путем. 18 октября, 9 и 22 ноября, 16 и 20 декабря /С. 279/ 1423 г., 1 января 1424 г. в массариях Каффы упомянуты лица, пришедшие в Каффу от господина императора Татарии великой Орды Мухаммед-хана (Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 31-32). Под 16 декабря 1423 г. упомянут господин Солхата, посланный императором. В этот же день «Taulacberdi» упомянут уже без титула, в качестве «брата императора» (Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 29). Согласно Муизз ал-ансаб, Давлет-Берди б. Баш-Тимур, б. Джаниса приходился двоюродным братом Мухаммеду б. Хасан, б. Джаниса (Улу-Мухаммеду) (Му’изз ал-ансāб (Прославляющее генеалогии) / История Казахстана в персидских источниках. Т. 3. Алматы, 2006. С. 45).

¹⁰³ ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. С. 59, 109.

¹⁰⁴ Согласно очень поздней легенде крымских Ширинов, хан Улу-Мухаммед-Гирей пришел к власти при помощи главы их рода великого князя Тегене (Сборник документов по истории крымско-татарского землевладения. С. 124). Это подтверждается ранними источниками. В начале января 1424 г. именно Тегене-бей (Tegen-bi) был представителем императора великой Орды Мухаммед-хана (Macomet-cam) в Крыму (Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 32).

¹⁰⁵ Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 32, 33.

¹⁰⁶ CEV. №1159. S. 660; Перевод уточнен С. В. Полеховым.

/С. 280/ ¹⁰⁷ Зайцев В. В. О находке трех кладов джучидских монет с литовскими надчеканками // Средневековая нумизматика Восточной Европы. Вып. 3. М., 2009. С. 190-192; Борейша Ю. [Л.], Казаров А. [А.] О надчеканках «колюмн» Витовта Кейстутовича и Свидригайлы Ольгердовича. Минск, 2009. С. 9-11, 19-20, 48-51.

¹⁰⁸ Беспалов Р. А., Казаров А. А. Клады и денежные комплексы первой трети XV века… С. 73, 75, 77; Клочков Ю. В. Материалы к топографии находок двусторонних подражаний серебряным монетам Золотой Орды (2000-2006 гг.) // Средневековая нумизматика Восточной Европы. Вып. 2. М., 2007. С. 80.

¹⁰⁹ Кляшторный С. Г., Султанов Т. И. Казахстан. Летопись трех тысячелетий. С. 206-207; Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, в переводах В. Г. Тизенгаузена. С. 379.

¹¹⁰ Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 32-33.

¹¹¹ О родстве Куйдадата с Улу-Мухаммедом см.: Му’изз ал-ансāб. С. 45; Материалы по истории Казахских ханств XV-XVIII вв. (извлечения из персидских и тюркских сочинений). Алма-Ата, 1969. С. 39; В некоторых русских летописях имеется свидетельство о нападении на Одоев хана Борака в 1422 или в 1423 гг. Однако оно возникло в результате искажения первоначальных летописных известий и является недостоверным (Беспалов Р. А. Битва коалиции феодалов Верхнего Поочья с ханом Куйдадатом осенью 1424 года // Верхнее Подонье: Археология. История. Вып. 4. Тула, 2009. С. 205-206).

/С. 281/ ¹¹² CEV. №1181. S. 688; ПСРЛ. Т. 27. М., 2007. С. 100; Беспалов Р. А. Битва коалиции феодалов Верхнего Поочья с ханом Куйдадатом. С. 206-208. CEV. №1298. S. 779.

¹¹³ CEV. №1298. S. 779.

¹¹⁴ А. Е. Пресняков обратил внимание на то, что под 1432 г. в летописях имеется ссылка на пожалование хана Махмета, которое еще при жизни Василия I гарантировало великое княжение его малолетнему сыну (ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 2004. С. 249; Пресняков А. Е. Образование великорусского государства. М., 1998. С. 267; Горский А. А. Москва и Орда. С. 137-139).

¹¹⁵ Горский А. А. От земель к великим княжениям… С. 62-67.

/С. 282/ ¹¹⁶ Е. И. Колычева указывала на то, что в письме Ольгерда патриарху Филофею 1371 г. «Новосиль упомянут среди центров великих княжений» (Колычева Е. И. Судьба княжеского рода Воротынских в XVI в. // Человек в XVI столетия. Сборник статей. М., 2000. С. 117). Однако в этом источнике титулы новосильского, тверского и нижегородского князей показаны как «ρηγα». Ни у кого из них не записано «μεγάλος ρηγα», как в титуле великого князя Ольгерда в письме патриарха Филофея (РИБ. Т. 6. Прил. №24. Стб. 135-136; №25. Стб. 145-146). Поэтому судить о статусе новосильского князя из этого письма довольно сложно.

¹¹⁷ CEV. №1298. S. 779.

¹¹⁸ Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, в переводах В. Г. Тизенгаузена. С. 234.

¹¹⁹ Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 34.

¹²⁰ Султанов Т. И. Письмо золотоордынского хана Улуг-Мухаммада турецкому султану Мураду II // Тюркологический сборник, 1973. М., 1975. C. 54.

¹²¹ 2 мая 1426 г. в Каффе священник церкви Святого Франциска Ованес в качестве посредника написал рекомендательное письмо Витовту о том, что император Давлет-Берди вступил в Солхат и пребывает там, взывая к его милости; что ранее только по навету плохих людей действовал вопреки литовскому господарю (CEV. №1223. S. 720-721).

¹²² В августе 1426 г. Витовт использовал войска Улу-Мухаммеда в походе на Псковскую землю (ПСРЛ. Т. 25. М., 2004. С. 247; Псковские летописи. Вып. 2. М., 1955. С. 40-41).

¹²³ Султанов Т. И. Письмо золотоордынского хана Улуг-Мухаммада турецкому султану Мураду II. C. 54; Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, в переводах В. Г. Тизенгаузена. С. 235.

¹²⁴ CEV. №1270. S. 759.

/С. 283/ ¹²⁵ Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, в переводах В. Г. Тизенгаузена. С. 235.

¹²⁶ Пономарева И. Г. Кто управлял Московским великим княжеством в 1425-1432 гг.? // Средневековая Русь. Вып. 9. М., 2011. С. 192-196.

/С. 284/ ¹²⁷ ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 2004. С. 249.

¹²⁸ О хронологии смерти детей князя Владимира Серпуховского см.: Мазуров А. Б., Никандров А. Ю. Русский удел эпохи создания единого государства: Серпуховское княжение в середине XIV – первой половине XV вв. М., 2008. С. 142-146.

¹²⁹ О браке новосильской княжны Василисы с князем Семеном Владимировичем Серпуховским см.: ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 2004. С. 233; ДДГ. №28. С. 72.

¹³⁰ Князь Василий Ярославич родился не ранее конца 1411 г., но и не позже 1417-1418 гг. (Каштанов С. М. К вопросу о сыновьях боровско-серпуховского князя Василия Ярославича // Историческая антропология: место в системе социальных наук, источники и методы интерпретации. М., 1998. С. 122-123).

¹³¹ CEV. №1298. S. 779; Беспалов Р. А. Источники о поездке Витовта в область Новосильского и Рязанского княжеств в 1427 году // Верхнее Подонье: Археология. История. Вып. 3. Тула, 2008. С. 256-259.

¹³² LM. Kn. 5. №130. P. 247-248; №137. P. 254-255; ДДГ. №39. С. 117-118; №60. С. 192-193; АЗР. Т. 1. №41. С. 55-56; №63. С. 77-78; №80. С. 100-101; Казакоў А. У. Невядомае даканчанне караля польскага і вялікага князя літоўскага Казіміра і князя Навасільскага і Адоеўскага Міхаіла Іванавіча 1481 г. // Studia Historica Europae Orientalis = Исследования по истории Восточной Европы. Минск, 2010. С. 297-300.

¹³³ См.: Беспалов Р. А. Литовско-одоевский договор 1459 года: обстоятельства и причины заключения. P. 46-49.

/С. 285/ ¹³⁴ CEV. №1329. S. 799.

¹³⁵ Шорин П. А. Монеты Великого княжества Рязанского (2-я половина XIV – 1-я половина XV вв.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1971. С. 6-12.

¹³⁶ ДДГ. №23. С. 62; №25. С. 68; №26. С. 69.

¹³⁷ ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 54.

¹³⁸ Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством оттоманской порты до начала XVII века. СПб., 1887. С. 206-207, 216; Карамзин Н. М. История государства Российского. Кн. 2. М., 1989. Прим. к Т. V. 264. Стб. 115.

¹³⁹ «Айдарово княжое место» сохраняло свое административное значение еще и в начале XVI в. (Акчурин М. М. Начальная генеалогия ширинских князей // Золотоордынское наследие. Вып. 2. Казань, 2011. С. 198-199).

/С. 286/ ¹⁴⁰ Kołodziejczyk D. The Crimean Khanate and Poland-Lithuania… S. 530, 540-541; Барвіньский Б. Два загадочні ханьскі ярлики на рускі землі з другої половини ХV столїтя. С. 18, 20.

¹⁴¹ ПСРЛ. Т. 27. М., 2007. С. 102.

¹⁴² Daniłowicz I. Skarbiec diplomatόw papiezkich, cesarskich, krolewskich, książęcych; uchwał narodowych, postanowień rόżnych władz i urzędόw posługujących do krytycznego wyjaśnienia dziejόw Litwy, Rusi Litewskiej i ościennych im krajόw. T. 2. Wilno, 1862. №1517. S. 111-112.

¹⁴³ Коцебу А. Свитригайло, великий князь Литовский, или дополнение к историям Литовской, Российской, Польской и Прусской. СПб., 1835. С. 93-94; Codex epistolaris saeculi decimi quinti. T. 2. / Collectus opera Dr. Anatolii Lewicki // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 12. Cracoviae, 1891. №189. S. 255-256.

¹⁴⁴ Коцебу А. Свитригайло, великий князь Литовский… Приб. 2. С. 8; В оригинале: «Miszenyesk, Lyubutesk, Mesczesk сastrum, Tula castrum, Rereste, Dorczen, Rethun, Sirpeesk» (GStAPK. OBA. 27885). Выражаю искреннюю благодарность С. В. Полехову за предоставление его исследования «Когда был составлен "Список городов Свидригайла"?» еще до его публикации.

¹⁴⁵ Kołodziejczyk D. The Crimean Khanate and Poland-Lithuania… S. 530, 540-541, /С. 287/ 557-558; Барвіньский Б. Два загадочні ханьскі ярлики на рускі землі з другої половини ХV столїтя. С. 17, 19; АЗР. Т. 2. №6. С. 5.

¹⁴⁶ См.: СИРИО. Т. 41. С. 269.

¹⁴⁷ См.: Полехов С. В. К вопросу о причинах государственного переворота в Великом княжестве Литовском в 1432 г. // Studia Historica Europae Orientalis = Исследования по истории Восточной Европы. Вып. 1. Минск, 2008. С. 35-49.

¹⁴⁸ Russisch-Livlandische Urkunden, gesammelt von K. E. Napiersky St. Petersburg, 1868. = Русско-ливонские акты, собранные К. Е. Напьерским. СПб., 1868. S. 189-192.

¹⁴⁹ Письмо датировано: «am sontag infra octavas Corporis Christi anno domini etc. tricesimo secundo» – «в воскресенье недели праздника Тела и Крови Христовых, год тридцать второй» (GStAPK OBA. 6138). Цитируется с учетом уточнений датировки и перевода письма, выполненных С. В. Полеховым, которому я выражаю искреннюю признательность за предоставление оригинала.

/С. 288/ ¹⁵⁰ Беспалов Р. А. Литовско-одоевский договор 1459 года: обстоятельства и причины заключения. P. 49-50.

¹⁵¹ Jana Długosza kanonika krakowskiego Dziejόw polskich. T. IV. S. 444.

¹⁵² РИИР. Вып. 2. С. 43; В идентификации упомянутого в родословцах князя Василия, погибшего при Ошмянах, имеется существенная проблема. В родословцах у князя Льва Романовича потомство не показано, а у князя Юрия Романовича записано четверо сыновей: Федор, Василий, Иван, Семен. Судя по договорной грамоте 1483 г., в конце XV в. князь Иван Михайлович Воротынский наверняка знал, что является внуком князя Федора Львовича (АЗР. Т. 1. №80. С. 100). Однако в 1557 г. внуки князя Ивана Михайловича наказали духовенству Анастасова монастыря поминать своего предка князя Федора Юрьевича (Троицкий Н. И. Одоевский Анастасов Богородице-Рождественский монастырь (упраздненный) // Тульские древности. Тула, 2002. С. 278). Не исключено, что предок Воротынских князь Лев Романович также носил имя Юрий (возможно, в иночестве) и при этом имел брата Юрия Романовича Новосильского и Одоевского. В итоге в родословцах возникла путаница. Проблема решается тем наблюдением, что в 1427 г. Витовту присягнули 5 князей новосильского дома: «великий князь новосильский» (Юрий Романович), его дети (во множественном числе – 2 человека) и дети покойного воротынского князя (во множественном числе – 2 человека) (Беспалов Р. А. Источники о поездке Витовта… С. 256-258). Отчество князя Федора Львовича известно из актов, отчество князя Василия Львовича – из синодика Введенской церкви Киево-Печерской Лавры и Елецкого синодика (LM. Kn. 5. №130-132. P. 247-249; ДДГ. №39, 49-50. С. 117-118, 149-150; Поменник Введенської церкви… С. 18, 19, 26; Филарет. Историко-статистическое описание Черниговской епархии. Кн. 5. Чернигов, 1874. С. 37).

¹⁵³ Карамзин Н. М. История государства Российского. Кн. 2. М., 1989. Прим. к Т. V. 264. Стб. 115; LEuC UB. Bd. 8. №681. S. 403-404.

/С. 289/ ¹⁵⁴ Коцебу А. Свитригайло, великий князь Литовский… С. 180-182.

¹⁵⁵ Jana Długosza kanonika krakowskiego Dziejόw polskich. T. IV. S. 480-481; ПСРЛ. Т. 40. СПб., 2003. С. 134.

¹⁵⁶ Еще в сентябре 1432 г. Свидригайло сообщал гроссмейстеру Немецкого ордена, что его сопровождал татарский царевич «Sydachmath Bexubowitz» (LEuC UB. Bd. 8. №624. S. 366).

¹⁵⁷ Halecki O. Z Jana Zamoyskiego Inwentarza Archiwum Koronnego materialy do dziejów Rusi i Litwy // Archiwum Komisji Historycznej. T. 12. Cz. 1. Kraków, 1919. S. 216. №6; Коцебу А. Свитригайло, великий князь Литовский… С. 192, 193-194; Флоря Б. Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430-1460) // Славяне и их соседи. Вып. 10: Славяне и кочевой мир. М., 2001. С. 183.

¹⁵⁸ По мнению Л. П. Колли, в 1434 г. крымским ханом был Хаджи-Гирей, который в этом году разбил генуэзцев под Солхатом (Колли Л. П. Хаджи-Гирей хан и его политика (по генуэзским источникам). Взгляд на политические сношения Кафы с татарами в XV веке. // Известия Таврической ученой архивной комиссии. №50. Симферополь, 1913. С. 116-120). На его мнение ссылается довольно много исследователей во всем мире, однако в тех документах, на которые ссылался сам Л. П. Колли, никаких упоминаний о каком-либо крымском хане вообще не обнаружено. Ранее на эту особенность историографии уже обращал внимание О. Гайворонский (Гайворонский О. Повелители двух материков. Т. 1: Крымские ханы XV-XVI столетий и борьба за наследство Великой Орды. Киев-Бахчисарай, 2007. С. 35-36).

¹⁵⁹ В конце XV в. Менгли-Гирей вспоминал, что еще при Сеид-Ахмеде к Крымской Орде «тянули» многие города Великого княжества Литовского, а люди этих городов давали ясак крымским дарагам (СИРИО. Т. 35. С. 290-291). Те же отношения существовали при Витовте, а затем при Сигизмунде и Казимире, и регулировались ярлыками-пожалованиями крымских ханов. /С. 290/ Именно такими ярлыками русские города Великого княжества Литовского передавались под власть литовских господарей (Kołodziejczyk D. The Crimean Khanate and Poland-Lithuania… S. 530; Барвіньский Б. Два загадочні ханьскі ярлики на рускі землі з другої половини ХV столїтя. С. 17-18). Следовательно, Сеид-Ахмед, будучи крымским ханом, выдал аналогичный ярлык Свидригайлу.

¹⁶⁰ Цитируется по С. В. Полехову и с учетом его уточнений перевода (GStAPK OBA. 6809; См. также: Коцебу А. Свитригайло, великий князь Литовский… С. 194-196).

¹⁶¹ Весной 1434 г. между великим князем Юрием Дмитриевичем Московским и великим князем Иваном Федоровичем Рязанским был заключен договор, в котором говорилось «А ([если] – Р. Б.) новосилские князи добьют челом тобе, великому князю (московскому – Р. Б.), и мне (великому князю рязанскому – Р. Б.) с ними взяти любовь по тому ж» (ДДГ. №33. С. 85). Вероятно, эта формулировка была заимствована из договора Василия II с Иваном Рязанским осени 1432 – начала 1433 гг. (Опись архива Посольского приказа 1626 года / Под ред. С. О. Шмидта. М., 1977. Ч. 1. С. 39-40; Зимин А. А. Витязь на распутье: Феодальная война в России в XV в. М., 1991. С. 229). Именно в момент после свержения Свидригайла Василий II вполне мог надеяться на то, что новосильские князья перейдут на его сторону.

¹⁶² См.: LM. Kn. 8. №24. P. 59.

/С. 291/ ¹⁶³ ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. С. 35.

¹⁶⁴ АЗР. Т. 1. №37. С. 50.

¹⁶⁵ После поражения под Вилькомиром князь Иван Баба Друцкий некоторое время пребывал у ливонского магистра, затем направился в Псков, пробыл там «до полузимы» 1435-1436 гг., а потом отъехал к Василию II (ПСРЛ. Т. 5. Вып. 1. М., 2003. С. 45).

¹⁶⁶ Коцебу А. Свитригайло, великий князь Литовский… С. 221-222; Схожие сведения Свидригайло сообщал в письме от 1 апреля 1436 г. (Коцебу А. Свитригайло, великий князь Литовский… С. 222-223).

¹⁶⁷ ПСРЛ. Т. 21. Вторая половина. СПб., 1908. С. 615; Эти два сообщения источников А. А. Зимин был склонен рассматривать как свидетельства о двух разных событиях. Он считал, что повторный переход Григория Протасьева на службу Василию II состоялся после белёвских событий в декабре 1437 г. /С. 292/ (Зимин А. А. Витязь на распутье… С. 238). Однако источники показывают, что с декабря 1437 по лето 1439 гг. Григорий Протасьев выступал против Василия II (см. далее).

¹⁶⁸ ПСРЛ. Т. 37. Л., 1982. С. 87.

¹⁶⁹ Князья Дмитрий и Андрей Всеволодичи Мезецкие были живы еще в начале 1440-х гг. (LM. Kn. 3. P. 34, 44).

¹⁷⁰ Wolff J. Kniaziowie litewsko-ruscy od końca czternastego wieku. Warszawa, 1895. S. 60, 61, 64; ПСРЛ. Т. 35. М., 1980. С. 282.

¹⁷¹ СИРИО. Т. 35. С. 51, 62.

¹⁷² Вряд ли можно предположить какую-либо другую датировку этого события. До этого времени воротынские и одоевские князья служили Витовту, а затем Свидригайлу. В начале же 1440-х гг. князь Федор Львович уже заключил союз с Казимиром (LM. Kn. 5. №130. P. 247-248; ДДГ. №39. С. 117-118). Его сближение с Москвой могло произойти только во второй половине 1430-х гг.

¹⁷³ О хронологии этого периода жизни князей Федора и Василия Михайловичей Белёвских см.: Беспалов Р. А. К вопросу о терминах «верховские князья» и «Верховские княжества». С. 32-33.

/С. 293/ ¹⁷⁴ Коцебу А. Свитригайло, великий князь Литовский… С. 224.

¹⁷⁵ По словам Иосифата Барбаро, когда Улу-Мухаммед «находился в степях, лежащих в сторону Руси», у него возникли разногласия со своим военачальником Наурузом, который отделился от него и ушел на Волгу, где объединился с Кичи-Мухаммедом (Владения Науруза находились в низовьях Волги, см.: Трепавлов В. В. История Ногайской Орды. М., 2002. С. 95). Об их приближении жители Таны (Азака) узнали за четыре месяца. Они прибыли в Тану в 1438 г., когда лежал снег, а Дон был покрыт льдом (Барбаро и Контарини о России: К истории итало-русских связей в XV в. / Вступ. ст., подг. текста, пер. и коммент. Е. Ч. Скржинской. М., 1971. С. 140-141). В русских летописях пребывание Улу-Мухаммеда в Белёве читается под декабрем 6945 г., а также под 6946 г. (ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 69-70; ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 2004. С. 260). Если подразумевать в первом случае мартовскую, а во втором случае сентябрьскую датировку, то она указывает на конец 1437 г. Если размолвка Науруза с Улу-Мухаммедом произошла «в степях около Руси» осенью 1437 г., то Кичи-Мухаммед прибыл в Тану в конце зимы, в начале 1438 г.

¹⁷⁶ Беспалов Р. А. Источник сведений Казанского летописца о молитве хана Улу-Мухаммеда «русскому Богу» накануне белёвской битвы 1437 года // Золотоордынская цивилизация. Сборник статей. Вып. 1. Казань, 2008. С. 142-146.

/С. 294/ ¹⁷⁷ ПСРЛ. Т. 37. Л., 1982. С. 87; ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 69-70.

¹⁷⁸ Место размещения татар на левобережье рч. Беле́вы «противъ города» было локализовано еще белёвскими краеведами XIX в. (См., например: Бурцев М. Ф. О пребывании хана Улу-Махмета в Белёве. Тула, 1898. С. 2-4).

¹⁷⁹ См.: Флоря Б. Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430-1460). С. 174-178.

¹⁸⁰ ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 2004. С. 262; ПСРЛ. Т. 23. СПб., 2004. С. 153.

¹⁸¹ ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 2004. С. 260.

/С. 295/ ¹⁸² СИРИО. Т. 41. 1884. С. 441-442.

¹⁸³ Книга Большому Чертежу / Подг. к печати К. Н. Сербиной. М.-Л., 1950. С. 117-119; Антонов А. В. К истории удела князей Одоевских // Русский дипломатарий. Вып. 7. М., 2001. С. 266-273.

¹⁸⁴ По этому маршруту ехал, например, антиохийский патриарх Макарий в середине XVII в. (Павел Алеппский (архидиакон). Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века, описанное его сыном, архидиаконом Павлом Алеппским / Пер. с араб. Г. Муркоса. М., 2005. С. 213-215, 534-535).

¹⁸⁵ По этому маршруту ехал, например, гетман И. Скоропадский в 1722 г. (Ханенок Н. Диариуш или журнал // ЧОИДР. Кн. 1. М., 1858. С. 12).

¹⁸⁶ LM. Kn. 3. P. 44; СИРИО. Т. 35. С. 137.

¹⁸⁷ ПСРЛ. Т. 25. М.-Л., 2004. С. 260.

¹⁸⁸ В летописях не указано, от имени какого «великого князя» действовал Григорий Протасьев. Однако летописцы, несомненно, имели в виду своего великого князя – московского, поэтому его имя было опущено. Имя же иного великого князя было бы указано.

¹⁸⁹ ПСРЛ. Т. 37. Л., 1982. С. 43, 87.

/С. 296/ ¹⁹⁰ Беспалов Р. А. Опыт исследования «Сказания о крещении мценян в 1415 году» в контексте церковной и политической истории Верхнего Поочья // Вопросы истории, культуры и природы Верхнего Поочья: Материалы XIII Всероссийской научной конференции. Калуга, 7-9 апреля 2009 г. Калуга, 2009. С. 27-34.

¹⁹¹ ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 69.

¹⁹² ПСРЛ. Т. 37. Л., 1982. С. 43, 87; ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 70-71.

¹⁹³ По Бархатной книге, восходящей к Государеву родословцу 1555 г., Семен Федорович Свиблов убит на Белёвском бою, в родословце Редакции начала XVII в. находим уточнение, что погиб он не от татар, а «убили его Литва» (Родословная книга князей и дворян российских и выезжих. Ч. 1. М., 1787. С. 326, 335; Родословная книга по трем спискам с предисловием и азбучным указателем. С. 102).

¹⁹⁴ Например, в конце 1420-х гг. Григорий Протасьев присутствовал на свадьбе князя Федора Львовича Воротынского с Марией Корибутовной и провожал их до Воротынска (LM. Kn. 6. №530. P. 312).

/С. 297/ ¹⁹⁵ ПСРЛ. Т. 23. СПб., 2004. С. 150.

¹⁹⁶ Клосс Б. М. Избранные труды. Т. I. Житие Сергия Радонежского. М., 1998. С. 427-429; ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 71-73.

¹⁹⁷ Конев С. В. Синодикология. Часть 2. Ростовский соборный синодик. // Историческая генеалогия. Екатеринбург–Нью-Йорк, 1995, № 6. С. 103.

¹⁹⁸ Клосс Б. М. Избранные труды. Т. I. С. 427-429; ПСРЛ. Т. 6. Вып. 2. М., 2001. Стб. 71-73.

¹⁹⁹ Древняя российская вивлиофика, содержащая в себе собрание древностей российских, до истории, географии и генеалогии российския касающихся / Изд. Новиков Н. [И.] Ч. 6. М., 1788. С. 456-458.

²⁰⁰ Термин «Белёвщина» см.: Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV – начала XVI в. Т. 1. М., 1952. №340. С. 246.

²⁰¹ Как заметил словацкий ученый Й. Сипко, в русском языке для существительных с суффиксом «-щина» (кроме обиходных названий территорий) чаще всего характерны открыто негативные или уничижительные коннотации, причем само словообразование такого рода в основе своей имеет внеязыковые, конкретно-исторические факторы (Sipko J. Etnopsychologické predpoklady slovensko-ruských a rusko-slovenských porovnávaní. Prešov, 2003. S. 30-32).

/С. 298/ ²⁰² В Волоке Ламском до середины XVII в. на посаде существовала церковь святителя Николая Чудотворца Гостунского. Вероятно, она являлась следом пребывания здесь белёвских удельных князей (Холмогоров В. И., Холмогоров Г. И. Исторические материалы о церквях и селах XVI-XVIII ст. Вып. 9. Волоколамская и Серпуховская десятины (Московской губернии). М., 1896. С. 82-83; РИИР. Вып. 2. С. 112-113).

²⁰³ После Белёвской битвы гостунская икона Николая Мирликийского приобрела такую известность и культовое поклонение, что в 1503 г. была перенесена в Московский Кремль, где до начала XIX в. находилась в специально выстроенной для нее одноименной церкви. После обветшания последней церковь Николая Гостунского была устроена в третьем ярусе Филаретовской пристройки к колокольне Ивана Великого. В Москве икона почиталась наряду с Владимирской Божьей Матерью. Например, перед ликом этих двух икон принял монашеский постриг Василий III; дьяконом в церкви Николая Гостунского служил первопечатник Иван Федоров; Николу Гостунского брали в поруки при заключении сделок (Киприн В. А. Из истории Николо-Гостунского храма в Московском Кремле // Белёвские чтения. Вып. 3. М., 2003. С. 15-48; Некрасов И. И. Древняя святыня Белёвского края // Вопросы археологии, истории, культуры и природы Верхнего Поочья (Материалы XI Всероссийской научной конференции). Калуга, 2005. С. 221-224).

²⁰⁴ Барбаро и Контарини о России. С. 140-145.

²⁰⁵ Среди ордынских сторонников Улу-Мухаммеда наиболее известны Ширины. Князь Тегене (Тягиня) представлял власть Улу-Мухаммеда в Крыму еще в начале 1424 г. (Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 32). Согласно русским летописям, у князя Тегене был брат князь Сарай, видимо, умерший еще до 1432 г. Его же «братанич» (здесь, возможно, двоюродный племянник) князь Усейн Сараев(ич) продолжал служить Улу-Мухаммеду и во время белёвских событий (ПСРЛ. Т. 18. М., 2007. С. 155, 171-172, 189; ПСРЛ. Т. 25. М., 2004. С. 238, 249, 260). Видимо, родной брат князя Усейна – Еголдай Сараевич (в крещении Дмитрий) к /С. 299/ началу 1440-х гг. осел на литовской службе (LM. Kn. 3. P. 35; Поменник Введенської церкви в Ближних Печерах Киево-Печерської Лаври. С. 19). Судя по ярлыку Хаджи-Гирея 1462/63 гг., его владение Еголдаева тьма было передано в состав Великого княжества Литовского (Kołodziejczyk D. The Crimean Khanate and Poland-Lithuania… S. 530; Барвіньский Б. Два загадочні ханьскі ярлики на рускі землі з другої половини ХV столїтя. С. 17). По смерти Улу-Мухаммеда князь Шаптяк Сараевич остался на службе у Мамутека (АСЭИ. Т. 3. №10, 11. С. 26-27).

²⁰⁶ Stosunki z Mendli-Girejem chanem tatarόw perekopskich (1469-1515). Akta i listy. / Wydał i szkicem historycznym poprzedził Kazimierz Pułaski // Stosunki polski z tatarszcsyzną od połowy XV wieku. T. I. Krakόw-Warszawa, 1881. №126. S. 387; №128. S. 392.

²⁰⁷ Согласно письму Сигизмунда I крымскому хану Саадет-Гирею 1526 г., некогда Хаджи-Гирей укрывался у Сигизмунда Кейстутовича, а когда «час фартунъны его прышол, онъ его у Орде Перекопъскои вспоможеньемъ своимъ, накладомъ и выправою на ц(а)ръстве посадил» (LM. Kn. 7. P. 593. №365). Событие не датировано, но предположительно его можно отнести ко времени существования коалиции Сигизмунда и Улу-Мухаммеда. Б. Н. Флоря справедливо заметил, что в ответ Хаджи-Гирей выдал Сигизмунду ярлык-пожалование, аналогичный более поздним ярлыкам крымских ханов великим литовским князьям (Флоря Б. Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430-1460). С. 182-183).

²⁰⁸ ПСРЛ. Т. 12. СПб., 1901. С. 30.

²⁰⁹ Согласно договору 1442 г. Дмитрий Шемяка задолжал Василию II за какие-то расходы великого князя на посольства к Кичи-Мухаммеду и Сеид-Ахмеду, совершенные в то время, когда Василий II с Дмитрием Шемякой еще были «в целовании», то есть – в период с 13 июня 1436 г. до их размирья осени 1441 г. (ДДГ. №38. С. 108; О датировке договора см.: Зимин А. А. О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей XIV-XV вв. // Проблемы источниковедения. Вып. VI. М., 1958. /С. 300/ С. 303-304). Еще А. А. Зимин полагал, что Василий II «пытался наладить связи с противниками Улу-Мухаммеда в Поле» (Зимин А. А. Витязь на распутье… С. 95). Действительно, предыдущим договором кроме «выходов» и ордынских «проторов» никаких дополнительных затрат в Орде не предусматривалось. Следовательно, послы Василия II подавали Кичи-Мухаммеду и Сеид-Ахмеду особые подношения. Поскольку эти ханы не привлекались для внутренних нужд Василия II и Дмитрия Шемяки, то затраты могли быть направлены на поддержку борьбы с Улу-Мухаммедом в Поле и в Крыму.

²¹⁰ ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 491; ПСРЛ. Т. 25. М., 2004. С. 260.

²¹¹ ПСРЛ. Т. 23. СПб., 2004. С. 150.

²¹² СИРИО. Т. 35. С. 137.

²¹³ В посольских книгах московско-литовских дипломатических сношений под 1490 г. упоминается имя любутского наместника «Васка Ивановичя Протас(ьева)» (СИРИО. Т. 35. С. 49). По всей видимости – это внук Григория Протасьева. В XVI-XVII вв. некоторые фамилии возводили свой род к Григорию Протасьеву, при этом связывали начало своей московской службы с его мнимым «выездом» к Москве в 1425 г. Однако они ссылались на документы, которые затем в историографии были признаны фальсификатами (См.: Пономарева И. Г. История одного выезда на московскую службу (о предках Чаадаевых) // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. М., 2005. №4(22). С. 41-50).

²¹⁴ Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 36.

/С. 301/ ²¹⁵ Ретовский О. Ф. К нумизматике Гиреев (с 4-мя таблицами) // Известия Таврической ученой архивной комиссии. №18. (Год седьмой). Симферополь, 1893. С. 75-86.

²¹⁶ Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 35-36.

²¹⁷ Notes et extraits pour servir à l'histoire des Croisades au XVе siècle. T. I. P. 36.

²¹⁸ Флоря Б. Н. Орда и государства Восточной Европы в середине XV века (1430-1460). С. 183-184.

²¹⁹ Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, в переводах В. Г. Тизенгаузена. С. 235.

²²⁰ Сборник документов по истории крымско-татарского землевладения. С. 124.

²²¹ LM. Kn. 5. №130. P. 247-248; №137. P. 254-255; ДДГ. №39. С. 117-118; №60. С. 192-193; Беспалов Р. А. Литовско-одоевский договор 1459 года: обстоятельства и причины заключения. P. 50-55.

_______________________________________________________________________

Список сокращений

АЗР – Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею.

ДДГ – Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.-Л., 1950.

ПСРЛ – Полное собрание русских летописей.

РГАДА – Российский государственный архив древних актов.

РИБ – Русская историческая библиотека.

РИИР. Вып. 2. - Редкие источники по истории России. Вып. 2: Новые родословные книги XVI в. / Подг. З. Н. Бочкарева, М. Е. Бычкова. М., 1977.

РК-1598. – Разрядная книга 1475-1598 гг. / Под. ред. В. И. Буганова. М., 1966.

РК-1605. Т. 1. – Разрядная книга 1475-1605 гг. Т. 1. В 2-х частях. / Под. ред. В. И. Буганова. Сост. Н. Г. Савич. М., 1977.

СИРИО – Сборник Императорского русского исторического общества.

ЧОИДР – Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете.

CEV – Codex epistolaris Vitoldi magni Ducis Lithuaniae 1376-1430 / Collectus opera Antonii Prochaska // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Crakoviae, 1882.

GStAPK OBA – Geheimes Staatsarchiv Preußischer Kulturbesitz, XX. Hauptabteilung (Historisches Königsberger Archiv), Ordensbriefarchiv.

LEuC UB – Liv-, Esth- und Curländisches Urkundenbuch nebst Regesten.

LM – Lietuvos metrika.

_______________________________________________________________________

<< Части I – II                                                             Части VI – VII >>