Новосильско-Одоевское княжество и Орда... Части I – II.

Опубликовано: Беспалов Р. А. Новосильско-Одоевское княжество и Орда в контексте международных отношений в Восточной Европе XIV – начала XVI веков // Средневековая Русь. Вып. 11. Проблемы политической истории и источниковедения / Отв. редактор А. А. Горский. – М.: «Индрик», 2014. – С. 257-326. [4,5 а. л.]

Части III – V >>   

/С. 257/

Новосильско-Одоевское княжество и Орда
в контексте международных отношений
в Восточной Европе XIV – начала XVI веков

Общую характеристику новосильско-ордынским отношениям, хотя и косвенно, впервые дал М. К. Любавский. Он указал, что князья новосильского дома (белёвские, воротынские и одоевские) в разное время служили великим князьям московским и великим князьям литовским, «такая служба была вполне естественна, вследствие положения верхнеокских княжеств в соседстве с московскими владениями и на украине, беспрестанно подвергавшейся нападениям татар, общего врага Московского и Литовского государств» ¹. Позже это наблюдение было развито А. В. Шековым, по мнению которого князья Верхнего Поочья «всегда ориентировались на антиордынские силы»; с середины XIV в. основное содержание их внешней политики «составляли колебания между Литовским и Московским государствами в поисках сюзерена, способного освободить их от власти Орды» ². С. В. Ковылов полагал, что, заключая политические союзы, новосильские князья стремились «сохранить определенную самостоятельность и ослабить давление со стороны Золотой Орды» ³. М. М. Кром предложил иной взгляд на проблему. Он рассмотрел документы о взимании одоевской дани крымскими дарагами в конце XV – первой трети XVI вв. и /С. 258/ заметил, что не только Москва и Литва, но и крымские татары предъявляли права на сюзеренитет над князьями «одоевских городов». «Таким образом, – пишет ученый, – к концу XV в. эти князья и их владения были объектом притязаний трех держав: Литвы, Москвы и Крыма» ⁴. Переписка Москвы и Крыма по поводу одоевской дани также стала предметом изучения А. Л. Хорошкевич, по мнению которой в начале XVI в. великий князь московский Василий III освободил население Одоева от уплаты прежних ордынских пошлин ⁵.

Из кратких наблюдений предшественников можно выделить основные тезисы, по их мнению, характеризующие новосильско-ордынские отношения: 1). Постоянная угроза Новосильской земле со стороны татар из-за ее нахождения на границе с Полем; 2). Поиск князьями новосильского дома защиты от набегов татар в союзе с соседними более крупными державами; 3). Нежелание татар ослабить свое влияние на князей «одоевских городов»; 4). Собственное стремление великих литовских и великих московских князей освободить князей новосильского дома от ордынской зависимости. Само же Новосильское княжество на протяжении бо́льшей части своей истории не воспринималось учеными в качестве субъекта самостоятельных отношений с Золотой Ордой и ее преемниками.

Приступая к новому исследованию, нужно отметить, что Новосильское княжество возникло в эпоху ордынского господства, поэтому изначально должно было стать вассалом Золотой Орды. Отголоски ордынского влияния отразились в самых разных дошедших до наших дней источниках. Например, большинство упоминаний о новосильских князьях и их владениях в летописях Северо-Восточной Руси так или иначе связано с ордынской политикой великих москов- /С. 259/ ских, тверских и литовских князей, что само по себе является довольно примечательным фактом. К сожалению, невозможно заглянуть в период с момента нашествия татар до первой четверти XIV в., поскольку о событиях этого времени в верховьях Оки известно крайне мало. Впервые о сношениях новосильского князя с Золотой Ордой становится известным с 1326 г., когда князь Александр Семенович Новосильский ⁶ совершил поездку к хану Узбеку ⁷. Последние же сведения содержатся в ярлыке-послании крымского хана Менгли-Гирея, направленном в 1498 г. к Ивану III, и в ответе московского государя 1500 г. ⁸ То есть самостоятельные новосильско-ордынские отношения достоверно насчитывают не менее 175 лет.

Главная сложность в изучении новосильской истории состоит в том, что собственно новосильских источников сохранилось совсем немного. В основном приходится иметь дело с источниками, внешними по отношению к Новосильскому княжеству, к тому же довольно фрагментарными. Сторонние наблюдатели зафиксировали далеко не все главные факты истории Верхнего Поочья. Многое из их свидетельств могло быть и вовсе второстепенным для данного региона, но имело какую-то важность для самих наблюдателей. Чтобы строить надежные выводы, предварительно приходится выяснять, частью какого целого является каждый из сохранившихся осколков прошлого, и в этой связи – рассматривать новосильские события в контексте истории иных государственных образований.

I

Несмотря на то, что в первой четверти XIV в. область верховьев Оки не входила в состав Северо-Восточной Руси, при рассмотрении первого эпизода обратим внимание на острую борьбу между тверскими и московскими князьями за великое владимирское княжение в это время ⁹. Как известно, в начале правления хана Узбека первенство в Северо-Восточной Руси сохранял князь Михаил Ярославич Тверской. Однако в 1317 г. князь Юрий Данилович Московский женился /С. 260/ на сестре хана и получил ярлык-пожалование на великое княжение ¹⁰. В том же году военное столкновение между соперниками привело к поражению князя Юрия, пленению его жены и ее смерти в тверском плену. В 1318 г. князь Михаил Тверской был казнен ханом Узбеком. Однако в 1322 г., воспользовавшись проступком князя Юрия перед ордынским послом, князь Дмитрий Михайлович Тверской получил от хана Узбека ярлык-пожалование на великое владимирское княжение. Некоторое время Юрий Московский укрывался в Новгороде, по-прежнему величая себя великим князем. В 1325 г. он поехал в Орду, вероятно, надеясь на свое оправдание. Туда же направился князь Дмитрий Тверской. Для обоих поездка завершилась трагически. Согласно Симеоновской летописи, 21 ноября того же года «князь Дмитреи Михаиловичь Тферскiи въ Орде убилъ князя великаго Юрья Даниловичя» ¹¹. Затем 15 сентября 1326 г. повелением хана Узбека «убиша въ Орде князя великого Дмитреа Михаиловича Тверскаго да князя Александра Новосилского, единого дни, на единомъ (месте), на реце, нарицаемыи Кондракли» ¹².

В синодиках Введенской церкви Киево-Печерской Лавры (сер. XVII в.) и Антониевского Любецкого монастыря (перв. четв. XVIII в.) поминают «кн(зя) Александра Новосе(л)ского оубенного о(т) татаръ за православную веру» ¹³. Однако вряд ли следует искать религиозные причины убийства новосильского князя. Выражение «убит от татар за православную веру» было вообще распространено и употреблялось в синодиках в отношении убиенных от иноверных татар. Э. Клюг предположил, что Новосиль мог быть вовлечен в рязанские междоусобицы, неоднократно приводившие к убийству рязанских князей в Золотой Орде ¹⁴, но его гипотеза не имеет опоры на письмен- /С. 261/ ные источники. Р. В. Зотов указал на то, что, согласно Никоновской летописи, в 1325 г. хан Узбек «посылал князей Литвы воевати», и предположил, что среди них могли быть и князья черниговских уделов. По его мнению, князь Александр Новосильский мог совершить проступок в этом походе и за это мог быть убит ¹⁵. С. М. Кучиньский развил мнение Р. В. Зотова и указал на то, что князь Дмитрий Тверской был женат на дочери великого князя литовского Гедимина. На этом основании предположил, что и князь Александр Новосильский имел отношения с Гедимином и был убит ханом Узбеком из-за обострения литовско-ордынских отношений ¹⁶. Исследователями выстроена слишком длинная, а потому ненадежная цепочка предположений. Действительно не исключено, что, имея родственные связи, Гедимин и Дмитрий Тверской составляли коалицию в борьбе со своими общими неприятелями. Однако, согласно русским летописям, тверской князь пострадал в Орде в результате совсем другого проступка – убийства московского князя. С. В. Ковылов нашел более простое объяснение гибели князя Александра Новосильского. Он предположил существование новосильско-тверского союза накануне 1326 г. Не имея дополнительных источников, тем не менее, он считал, что в начале XIV в. черниговские земли стали объектом агрессивных притязаний со стороны Золотой Орды, Москвы и Рязани. Союз с Тверью давал новосильским князьям гарантии безопасности, но в свою очередь эта коалиция якобы создавала серьезную угрозу ордынскому господству. Описанную выше казнь он рассматривал как политику хана Узбека по ослаблению опасного для Золотой Орды конкурента ¹⁷. В свою очередь А. А. Горский заметил, что князь Михаил Тверской за 12 лет своего великого княжения ни разу не противился ханской воле. В политике Дмитрия Тверского и Юрия Московского тоже не видно осознанного стремления избавиться от власти Золотой Орды ¹⁸. Поэтому и князя Александра Новосильского сложно заподозрить в сопротивлении власти хана Узбека. Тем не менее, саму идею о ново- /С. 262/ сильско-тверском союзе можно поддержать. Дело в том, что летописи Северо-Восточной Руси вообще очень редко освещали верхнеокские события, и делали это только в том случае, если происшествия непосредственно касались заинтересованной стороны – Москвы или Твери. Интересующее нас известие восходит к Тверскому летописному своду 1327 г. ¹⁹ и отражает сочувствие со стороны именно тверского летописца. Поскольку новосильский князь был осужден заодно с тверским князем, то, вероятно, был его союзником, в том числе мог оказаться на его стороне в борьбе с московскими князьями.

С. В. Ковылов обратил внимание на сведения Никоновской летописи, составленной в конце 1520-х гг., в которой Александр Новосильский назван «великим князем» ²⁰. Однако достоверно старший представитель новосильского рода назывался «великим князем» лишь в первой трети XV в., о чем мы скажем далее. Затем в середине XVI в. даже польский король Сигизмунд-Август помнил о том, что отпрыски этой фамилии происходили от «великих князей новосильских» ²¹. Очевидно, и составитель Никоновской летописи митрополит Даниил знал о высоком титуле прежних князей новосильского дома. Вероятно, он творчески перенес его на первое летописное упоминание новосильского князя, таким образом, внеся коррективы в свои летописные источники ²². В своей дипломной работе А. В. Шеков пред- /С. 263/ полагал, что факт поездки князя Александра Новосильского к хану должен свидетельствовать о его старшинстве в роду всех черниговских князей ²³. В публикации же кандидатской диссертации такой мысли не высказал ²⁴. Действительно, в известных помянниках черниговских князей посмертно Александр Новосильский не назван ни «великим князем», ни «князем черниговским». В первой половине XIV в. не только великие, но и удельные князья посещали Орду. То есть право на сношение с ханом Узбеком князь Александр имел как правитель сравнительно крупного обособившегося удела.

Как показал А. А. Горский, еще в домонгольский период из единой Русской земли первоначально выделились волости, которые обособились в XII в. и превратились в самостоятельные «земли», возглавляемые княжескими династиями ²⁵. Процесс превращения волостей Черниговской земли в особые «земли» протекал в «татарское время». Первое упоминание о «Новосильской земле» в источниках относится к началу XV в. ²⁶ Однако особая династия новосильских князей сформировалась уже к 1326 г. Поездка князя Александра Новосильского в ставку хана – это первое из зафиксированных в источниках свидетельств о его самостоятельности. Право на «большое» (старшее) новосильское княжение ему давал факт старшинства в роду новосильских князей ²⁷. Право на управление землей-княжеством долж- /С. 264/ но было опираться на духовные грамоты предков и подкрепляться ярлыком-пожалованием правящего хана. С одной стороны, ярлык-пожалование обязывал князя выплачивать с подвластной ему территории дань в Золотую Орду ²⁸, но тем же ярлыком обеспечивался правовой иммунитет от посягательства на нее соседей.

Е. И. Колычева пришла к выводу о суверенитете Новосильского княжества в XIV – начале XV вв. ²⁹ М. М. Кром заметил, что и далее в XV в. литовско-новосильские отношения «рассматривались как бы на межгосударственном уровне» ³⁰. А. В. Шеков применительно к середине XV в. назвал Новосильско-Одоевскую землю «отдельным государственным образованием (единой территориально-политической корпорацией)» ³¹. Действительно, из более поздних источников известно, что даже в XV в. у сюзеренов новосильских князей не было ярлыка на Одоев, а при заключении с новосильскими князьями договорных грамот сюзерены обязались не вступаться в Новосильскую и Одоевскую землю ³². Вряд ли подчиненное Золотой Орде княжество можно назвать полностью независимым. Также и по условиям литовско-новосильских договоров XV в. новосильские князья не обладали полной политической независимостью. Тем не менее, правовое положение Новосильской (затем Новосильско-Одоевской) земли позволяет говорить о ее территориальном суверенитете, то есть о неприкосновенности ее территории со стороны иных княжеских династий. На материалах XV в. можно видеть, что в определении ее высокого статуса немалую роль играла именно Золотая Орда и ее преемники.

Как известно, после смерти князя Дмитрия Тверского его преемником стал его младший брат князь Александр Михайлович, /С. 265/ который получил от хана Узбека ярлык-пожалование не только на Тверь, но и на великое владимирское княжение ³³. Род тверских князей не был притеснен. Также и посредством казни князя Александра Новосильского хан Узбек не ликвидировал новосильский стол, а создал предпосылку к смене власти в Новосильском княжестве. В этом смысле смертная казнь была хотя и жестоким, но вполне обычным инструментом ордынского права. Она широко применялась не только по отношению к русским вассалам, но и внутри Золотой Орды ³⁴.

II

Следующий эпизод новосильско-ордынских отношений тоже отражен в летописях Северо-Восточной Руси и вновь связан с противостоянием московского и тверского князей. К середине 1360-х гг. ярлык-пожалование на великое владимирское княжение закрепил за собой князь Дмитрий Иванович Московский. Однако в 1367 г. он вступил в конфронтацию с князем Михаилом Александровичем Тверским, который сумел заручиться деятельной поддержкой великого князя литовского Ольгерда ³⁵. Следующие 1368-1372 гг. прошли в ожесточенном противоборстве сторон с привлечением масштабных военных и политических ресурсов. Несмотря на заключение договора о мире в 1372 г., опасным прецедентом для Москвы стали притязания князя Михаила Тверского на великое владимирское княжение. Ярлыки-пожалования на первенство в Северо-Восточной Руси он получал от Мамая в 1370 и 1371 гг. Затем в начале 1374 г. временно отказался от этих амбиций, но в июле 1375 г. вновь приобрел ярлык-пожалование на великое княжение. В ответ князь Дмитрий Московский организовал крупный поход на Тверь, в котором собрал под свои знамена множество союзников и в итоге одержал полную победу.

В начале этого противостояния старший новосильский стол занимал зять Ольгерда – князь Иоанн Новосильский. Однако в 1370 г. в ответ на военные действия Ольгерда и его союзников московский князь «посылалъ воевать Брянска» ³⁶. Вероятно, в ходе именно этого похода московские войска заняли Калугу, Мценск и отняли княжение /С. 266/ у новосильского князя Иоанна ³⁷. Старший новосильский стол занял князь Роман Семенович.

Права упомянутых князей на первенство в Новосиле могут быть установлены лишь гипотетически. Отчество князя Иоанна Новосильского из источников неизвестно. Р. В. Зотов полагал, что он мог быть сыном Семена или Сергия Александровичей Новосильских, упомянутых в Любецком синодике ³⁸. По мнению М. К. Любавского и С. М. Кучиньского князь Иоанн был сыном князя Семена Новосильского, то есть приходился родным братом князю Роману Семеновичу ³⁹. Той же точки зрения придерживается А. В. Шеков ⁴⁰. Однако в своем письме Ольгерд сообщал: «напали на зятя моего новосильского князя Ивана и на его княжество, схватили его мать и отняли мою дочь, не сложив клятвы, которую имели к ним» ⁴¹. Поскольку мать князя Иоанна была схвачена и пленена, можно думать, что она не была матерью князя Романа Семеновича. Во всяком случае, князю Роману следовало санкционировать свою власть ярлыком-пожалованием правящего хана.

Долгое время после смерти хана Бердибека († 1359 г.) власть сарайских ханов была непостоянной. Тем не менее, о подчиненности верховьев Оки той или иной ордынской власти в 1360-1370-е гг. можно судить по сохранившимся источникам. Для этого обратим внимание на соседнюю с Новосильским княжеством территорию. В историографии не раз рассматривалась статья московско-рязанского докончания 1381 г.: «А что место кн(я)зя великог(о) Дмитрия Ивановича на рязанскои стороне Тула, как было при ц(а)р(и)це при Таидуле и коли ее баскаци ведали, в то ся кн(я)зю великому Олгу не вступати и кн(я) /С. 267/ зю великому Дмитрию» ⁴². Перевод слова «ведали» сводился к тому, что ранее баскаки «управляли» Тулой, что создавало немало сложностей для осмысления данной статьи ⁴³. А. В. Лаврентьев поставил под сомнение первоначальную принадлежность Тулы Золотой Орде ⁴⁴. Действительно, в договоре 1381 г. Тула не включена в число татарских мест, которые князья Дмитрий Московский и Олег Рязанский отняли у татар. Эту точку зрения можно развить. Когда в княжеских договорах ставилась ссылка типа: «как было при таком-то», обычно подразумевался датированный правовой акт, ранее имевший юридическую силу для обеих сторон. Контрагенты нового договора соглашались о возобновлении его действия ⁴⁵. Поэтому следует задуматься о форме и содержании акта, в котором бы фигурировали князья Дмитрий Московский (не ранее ноября 1359 г.), Олег Рязанский и баскаки Тайдулы (не позднее весны 1361 г.). Примечательно, что слово «ведать» также имело значение – судить, выносить судебное решение, в том числе относить какую-либо территорию куда-либо по суду ⁴⁶. Судя по /С. 268/ более поздним ярлыкам-пожалованиям крымских ханов, ордынская сторона не раз выносила решение о принадлежности Тулы. В данном случае в договоре стоит ссылка на решение баскаков Тайдулы. Как известно, после смерти своего внука Бердибека Тайдула заключила фиктивный брак с марионеточным ханом Наурузом (Базарчи) и стала фактической правительницей Золотой Орды, а весной 1361 г. вместе с ним была убита новым претендентом на трон ⁴⁷. Царствование Науруза ознаменовалось тем, что в 1360 г. «къ немоу приидоша вси князи роусскыи, и бысть имъ въ Орде розделъ княжениемъ ихъ» ⁴⁸. Вероятно, именно в то время баскаки Тайдулы присудили Тулу московскому князю, о чем был выдан соответствующий ярлык. К сожалению, имена и происхождение баскаков Тайдулы неизвестны. А. П. Григорьев предположил, что царица состояла в родстве с верхушкой крымской знати, и в частности с Мамаем ⁴⁹. Несмотря на то, что прямых доказательств своей гипотезы он не привел, его мнение интересно в свете внешних экономических сношений Тулы и ее окрестностей. Во второй половине XIV в. основу денежного рынка прилегающих к Полю русских земель составляли джучидские монеты. Первоначально в верховья Упы почти исключительно поступала продукция монетных дворов Нижнего Поволжья. Но к 1370-м гг. сюда стали поступать монеты ставленников Мамая из Южного Поднепровья (монетный двор Орду), Азака и Крыма. К 1380 г. их доля достигла едва ли не половины от общей массы накопленных местным населением денег ⁵⁰. В этой связи можно думать, что к 1370-м гг. все Верхнее Поочье в сношениях с Ордой главным образом стало ощущать на себе влияние Орды Мамая, который управлял Крымским туменом и правым крылом татарских князей. Причем эти отношения были экономически развитыми.

В 1371/72 г. и затем в 1372/73 г. ставленникам Мамая была подчинена столица Золотой Орды Сарай. В 1370 и 1371 гг. от имени хана /С. 269/ Мухаммед-Булака он выдавал ярлыки на великое владимирское княжение Михаилу Тверскому и Дмитрию Московскому ⁵¹. Не исключено, что и князь Роман Семенович, подчинив себе старший новосильский стол, сумел получить от правящего хана ярлык-пожалование на новосильское княжение, а затем платил ему обычную дань. Во всяком случае, о нападении татар на Новосильское княжество в первой половине 1370-х гг. ничего не известно.

Летом 1375 г. Мамай в очередной раз выдвинул на великое владимирское княжение князя Михаила Тверского. Многие князья черниговского дома в составе войск московской коалиции приняли участие в победоносном походе на Тверь, среди них – Роман Михайлович Брянский, Роман Семенович Новосильский, Семен Оболенский и Иван Тарусский Константиновичи ⁵². По Рогожскому летописцу, в ответ в первых числах декабря 1375 г. «передъ Николинымъ днемъ отъ Мамая приида рать татарьскаа, взялъ Новосилъ» ⁵³.

М. К. Любавский обратил внимание на схожее сообщение Никоновской летописи и сопоставил его со сведениями родословных книг, согласно которым князь Роман Семенович Новосильский «изъ Новосиля перешелъ жити въ Одоевъ отъ насилья татарского». На этом основании ученый пришел к выводу о том, что именно в 1376 г. князь Роман Семенович должен был перенести свою резиденцию из Новосиля в Одоев ⁵⁴. Так в историографии сложилось мнение о полном запустении Новосиля сразу после его разорения. Этой точки зрения придерживается А. В. Шеков ⁵⁵. В. А. Кучкин предположил, что Новосиль был потерян для князя Романа Новосильского ⁵⁶. С. В. Ковылов же считал, что лишь на некоторое время ⁵⁷. До последнего времени против столь ранней датировки запустения Новосиля можно было выдвинуть ряд косвенных аргументов, основанных на давно известных письменных источниках. 1). Новосиль упомянут в «Списке городов дальних и ближних», составление которого датируется временем /С. 270/ несколько более поздним, чем 1375 г. ⁵⁸ 2). В начале XV в. тверской летописец все еще употреблял термин «Новосильская земля» ⁵⁹. 3). Еще в 1567 г. «новосильский державец» князь М. И. Воротынский сообщал: «от прародителей наших незгодами запустело город Новосиль» ⁶⁰. То есть в середине XVI в. сохранялась память о череде невзгод на протяжении нескольких поколений новосильских князей, которые и привели к запустению Новосиля. 4). В родословных книгах смена титула князя Романа Новосильского на «одоевского» произошла не ранее середины XVI в. ⁶¹, что придает известию о его переселении в Одоев черты легендарности. В последнее время появился более весомый аргумент – это находка в окрестностях Новосиля русских монет, датируемых рубежом XIV-XV вв. ⁶² Она говорит о том, что в это время город еще оставался центром заселенной округи, он не исчез в 1375 г. и не был утрачен новосильскими князьями. Не исключено, что в конце XIV в. и далее в XV в. не раз предпринимались попытки его восстановления. В будущем вопрос о времени запустения Новосиля могут /С. 271/ прояснить только планомерные раскопки новосильского городища и находки нового датирующего материала.

Сложившиеся обстоятельства потребовали от князя Романа Новосильского дальнейшей консолидации с Москвой. Под 1380 г. Новгородская летопись по списку П. П. Дубровского упоминает в битве на Дону с Мамаем ряд князей черниговского дома: князя Романа Михайловича Брянского, «князя Романовича Новосилского», тарусских князей ⁶³. Неопределенность имени новосильского князя предположительно можно объяснить вероятной порчей протографа летописи. Если это не сам Роман Новосильский, то, должно быть, его сын.

Так или иначе, в эпизодах 1326 и 1375 гг. нет прямых и преднамеренных действий новосильских князей против власти ордынских ханов. Также нет произвольной и немотивированной агрессии татар против Новосиля. В обоих случаях новосильские князья были втянуты в борьбу тверских и московских князей за великое владимирское княжение. В 1370 г. князь Роман Новосильский извлек из союза с Москвой личную выгоду в борьбе за старший новосильский стол. Однако союз с Тверью или Москвой вовсе не освобождал новосильских князей от вассальной зависимости от Золотой Орды. При неблагоприятных обстоятельствах союз с одним из соседей мог навлечь на Новосиль гнев ордынских правителей. В некоторых случаях реализация союзных договоров русских князей давала им защиту от враждебно настроенных татарских войск, как это произошло в 1380 г. Однако дальнейшие нападки мамаевых татар на Новосильскую землю были предотвращены лишь гибелью Мамая. Ущерб от татар нельзя недооценивать, но и не стоит абсолютизировать. Он был причинен во времена весьма суровых порядков и нравов, которые, тем не менее, считались нормой. Не исключено, что в XIV в. новосильские князья терпели и другие бедствия от татар. Но поскольку эти события не ка- /С. 272/ сались Северо-Восточной Руси, Рязани или Смоленска, то и не были зафиксированы в их письменных памятниках.

Характеристику сложившейся ситуации можно дополнить с помощью анализа денежного обращения. К рубежу XIV-XV вв. на экономику верховьев Оки и Дона еще большое влияние, чем ранее, стали оказывать поступления монет из Крыма, Северного Приазовья и Южного Поднепровья. В общей денежной массе они стали составлять более двух третей всего местного денежного рынка. Новосильская земля твердо оставалась в зоне обращения новых джучидских монет ⁶⁴. Несмотря на то, что в политическом отношении новосильские князья стали союзниками Москвы ⁶⁵, московские монеты на территорию их княжества почти не проникали. Находка под Новосилем двух московских монет конца XIV в. в составе комплекса джучидских дангов ⁶⁶ выглядит, скорее, исключением из правил. Несомненно, Новосильско-Одоевское княжество ориентировалось на торговлю с Золотой Ордой. Экспортными товарами Верхнего Поочья являлись меховые шкурки бобра и куницы, а также мед ⁶⁷. Они обменивались на ордынский импорт, такой как джучидские монеты, поливная керамика, чугунные котлы. В целом оборот денег и товаров лежал в основе местного налогообложения, которое пополняло княжескую казну ⁶⁸.

Таким образом, право старшего новосильского князя на сношение с Золотой Ордой, с одной стороны, являлось атрибутом вассальных обязательств перед ханом, но с другой – гарантом территориальной самостоятельности Новосильско-Одоевского княжества от русских и литовских соседей. Обладание этой привилегией было выгодно как /С. 273/ с политической, так и с экономической точки зрения (разумеется, за вычетом ордынской дани, которой были обложены все русские земли). Это наблюдение ведет к мысли о том, что князья новосильского дома вовсе не стремились к разрыву самостоятельных отношений с Золотой Ордой. Статус новосильско-ордынских отношений был особым, а может быть и более высоким, чем статус отношений Новосиля, а затем Одоева с соседними русскими княжествами и Литвой. Тем не менее, новосильские князья не могли предвидеть всех изменений внешней политической конъюнктуры и самостоятельно гарантировать себе полную безопасность от губительных санкций татар. В этом смысле их положение не было уникальным. Не случайно в договорные грамоты русских князей конца XIV в. стала включаться статья о согласованной ордынской политике, а на случай «размирья» с татарами – статья о совместной обороне от их набегов ⁶⁹. Поэтому и союзы новосильских князей с соседями, в том числе, были направлены на снижение угроз со стороны Поля.

{Примечания}

/С. 257/ ¹ Любавский М. К. Областное деление и местное управление Литовско-Русского государства ко времени издания первого литовского Статута. М., 1892. С. 49-50.

² Шеков А. В. Верховские княжества. (Краткий очерк политической истории. XIII – середина XVI вв.). // Труды Тульской археологической экспедиции. Вып. 1. Тула, 1993. С. 34-39; Те же идеи отражены в кандидатской диссертации А. В. Шекова (Шеков А. В. Верховские княжества (вторая половина XIII – середина XVI вв.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. / На правах рукописи. М., 1998. С. 11-12; Шеков А. В. Верховские княжества. Середина XIII – середина XVI вв. М., 2012. С. 120).

³ Ковылов С. В. Новосильское княжество и новосильские князья в XIV-XV вв. Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. / На правах рукописи. Орел, 1997. С. 13; Ковылов С. В. Новосильское княжество и новосильские князья в XIV-XV вв. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. / На правах рукописи. Орел, 1997. С. 58-61.

/С. 258/ ⁴ Кром М. М. Меж Русью и Литвой. Западнорусские земли в системе русско-литовских отношений конца XV – первой половины XVI в. М., 1995. С. 68; Ранее те же документы привлекались для исследований А. Ф. Малиновским, В. Е. Сыроечковским и К. В. Базилевичем, которые, однако, в большей степени уделяли внимание московско-крымским отношениям, а по поводу одоевских князей подобных выводов не делали (Малиновский А. [Ф.] Историческое и дипломатическое собрание дел, происходивших между российскими великими князьями и бывшими в Крыме татарскими царями с 1462 по 1533 год // Записки Одесского общества истории и древностей. Т. 5. Одесса, 1863. С. 184, 200, 255; С. 392. №22; Сыроечковский В. Е. Мухаммед-Герай и его вассалы // Ученые записки Московского государственного университета. Вып. 61. История. Т. 2. М., 1940. С. 46-47; Базилевич К. В. Внешняя политика Русского централизованного государства (вторая половина XV века). М., 1952. С. 448-449).

⁵ Хорошкевич А. Л. Русь и Крым: от союза к противостоянию. Конец XV – начало XVI в. М., 2001. С. 234-238.

/С. 259/ ⁶ Отчество князя Александра Новосильского известно из синодика рязанского Свято-Духова монастыря, в котором записаны: «Андреян, Александр Семеновичи Новосильские» (Кузьмин А. Г. Рязанское летописание. Сведения летописей о Рязани и Муроме до середины XVI века. М., 1965. С. 217).

⁷ ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. М., 2000. Стб. 42.

⁸ СИРИО. Т. 41. С. 269, 306.

⁹ О московско-тверских отношениях в 1312-1325 гг. см.: Горский А. А. Москва и Орда. М., 2000. С. 48-59.

/С. 260/ ¹⁰ Здесь и далее под «ярлыками-пожалованиями» (жалованными ярлыками) подразумеваются жалованные акты ханов, которые, таким образом, отличаются от «ярлыков-посланий» (См. Усманов М. А. Жалованные акты Джучиева улуса XIV-XVI вв. Казань, 1979. С. 8).

¹¹ ПСРЛ. Т. 18. М., 2007. С. 89.

¹² ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 415.

¹³ Поменник Введенської церкви в Ближних Печерах Киево-Печерської Лаври / Упорядкування та вступна стаття Олексiя Кузьмука // Лаврьский альманах. Вип. 18. Київ, 2007. С. 18; Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб., 1892. С. 27, 108-111). О датировке сохранившегося списка Любецкого синодика см: Ситий I. М. Ким i коли було започатковано Любецький синодик, або останній твір Івана Щирського // Любецький з’їзд князів 1097 року в історичній долі Київської Русі. Чернігів, 1997. С. 191-196.

¹⁴ Клюг Э. Княжество Тверское (1247-1485 гг.). Тверь, 1994. С. 127.

/С. 261/ ¹⁵ Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. СПб., 1892. С. 204; ПСРЛ. Т. 10. М., 2000. С. 190.

¹⁶ Kuczyński S. M. Ziemie Czernihowsko-Siewerskie pod rządami Litwy. Warszawa, 1936. S. 111; Той же точки зрения, видимо, придерживается А. В. Шеков (Шеков А. В. Верховские княжества. Середина XIII – середина XVI вв. С. 116-117).

¹⁷ Ковылов С. В. Новосильское княжество и новосильские князья в XIV-XV вв. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. / На правах рукописи. Орел, 1997. С. 59-61.

¹⁸ Горский А. А. Москва и Орда. С. 58.

/С. 262/ ¹⁹ Приселков М. Д. История русского летописания XI-XV вв. СПб., 1996. С. 165-168.

²⁰ Ковылов С. В. Новосильское княжество и новосильские князья в XIV-XV вв. Диссертация… С. 59; ПСРЛ. Т. 10. М., 2000. С. 190.

²¹ СИРИО. Т. 71. СПб., 1892. №19. С. 507, 513.

²² По мнению Б. М. Клосса, в интересующем нас фрагменте Никоновской летописи отразилась Кашинская редакция Тверского свода, дополненная по Ермолинской и Симеоновской летописям (Клосс Б. М. Никоновский свод и русские летописи XVI-XVII веков. М., 1980. С. 146-147). Можно уточнить, что текст Никоновской летописи сначала до слов «про Юрья Даниловича Московского» схож с текстом Ермолинской, но дата дополнена по Симеоновской, а происхождение тверского князя расписано по родословцу тверских князей. Следующего промосковского пассажа Никоновской летописи о гневе хана Узбека на тверских князей нет ни в Ермолинской, ни Симеоновской летописях, а в Кашинской редакции Тверского свода его, видимо, не могло быть. Следовательно, он является интерпретацией составителя Никоновской летописи. Затем, судя по Рогожской и Тверской летописям, сведения о передаче великого княжения князю Александру Тверскому могли быть заимствованы только из тверского источника. Они внедрены в данный рассказ совершенно не к месту. Последняя же фраза о месте казни и убиении новосильского князя, видимо, является компиляцией из трех источников: Ермолинской, Симеоновской и какой-то тверской летописи.

/С. 263/ ²³ Шеков А. В. Верховские княжества. (Краткий очерк политической истории. XIII – середина XVI вв.). С. 32.

²⁴ Шеков А. В. Верховские княжества. Середина XIII – середина XVI вв. С. 116-117.

²⁵ Горский А. А. Земли и волости // Древняя Русь. Очерки политического и социального строя. М., 2008. С. 9-32.

²⁶ ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 477.

²⁷ Еще в домонгольский период в Черниговской земле сложился порядок, по которому князья черниговского дома претендовали на старший черниговский стол по старшинству рода. По мнению А. Е. Преснякова, старшинство принадлежало «старшему во всей группе черниговских князей по возрасту и влиянию» (Пресняков А. Е. Княжое право древней Руси. Лекции по русской истории. М., 1993. С. 105-110). В. О. Ключевский и М. К. Любавский обратили внимание на то, что еще и в 1492 г. князья одоевской ветви претендовали на «большое» (старшее) княжение «по роду, по старейшиньству». Право их престолонаследия, как элемент черниговской «старины», сохранялось до конца XV в. (СИРИО. Т. 35. С. 59, 65; Ключевский В. О. Русская история. Полный курс лекций в трех книгах. Кн. 1. М., 1997. С. 305; Любавский М. К. Областное деление… С. 51; Также см.: Шеков А. В. О системе наследования княжеских столов среди князей Новосильских в XIV-XV веках // Забелинские научные чтения – Год 2005-й. Исторический музей – энциклопедия отечественной истории и /С. 264/ культуры. Труды ГИМ. Вып. 158. М., 2006. С. 258-268; Шеков А. В. Верховские княжества. Середина XIII – середина XVI вв. С. 179-191).

²⁸ Об этом можно судить по сохранившимся ярлыкам-пожалованиям крымских ханов великим литовским князьям (см. далее раздел III).

²⁹ Колычева Е. И. Новосильско-Одоевская корпорация и судьбы ее представителей в XV в. // Сословия и государственная власть в России. XV – середина XIX вв. Международная конференция. Чтения памяти академика Л. В. Черепнина. Ч. I. М., 1994. С. 203, 204-205.

³⁰ Кром М. М. Меж Русью и Литвой. С. 38.

³¹ Шеков А. В. О системе наследования княжеских столов среди князей Новосильских в XIV-XV веках С. 265; Шеков А. В. Верховские княжества. Середина XIII – середина XVI вв. С. 191.

³² Беспалов Р. А. К вопросу о терминах «верховские князья» и «Верховские княжества» // Проблемы славяноведения. Сб. научных статей и материалов. Вып. 12. Брянск, 2010. С. 28-30; Беспалов Р. А. Литовско-одоевский договор 1459 года: обстоятельства и причины заключения // Istorijos šaltinių tyrimai T. 4. Vilnius, 2012. P. 47-49.

/С. 265/ ³³ ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. М., 2000. Стб. 42; Горский А. А. Москва и Орда. С. 60.

³⁴ См.: Почекаев Р. Ю. Право Золотой Орды. Казань, 2009. С. 126-138.

³⁵ О политике князя Дмитрия Московского в 1360-1375 гг. см.: Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой // Куликовская битва. Сборник статей. М., 1980. С. 55-103.

³⁶ ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. М., 2000. Стб. 92.

/С. 266/ ³⁷ РИБ. Т. 6. СПб., 1908. Прил. №24. Стб. 135-140; №25. Стб. 145-148; О датировке письма Ольгерда см.: Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. С. 146.

³⁸ Зотов Р. В. О черниговских князьях по Любецкому синодику… С. 297, 300; В более раннем Введенском Печерском синодике интересующая нас запись более последовательна. После князя Александра Новосильского поминают князя Симеона Александровича и князя Сергия Александровича (Поменник Введенської церкви в Ближних Печерах Киево-Печерської Лаври. С. 18). Князь Семен Новосильский жил в середине XIV в. и известен из духовной грамоты московского князя Симеона Гордого (ДДГ. №2. С. 12; №3. С. 14). Князь Сергий Александрович из других источников не известен.

³⁹ Любавский М. К. Областное деление… С. 47; Kuczyński S. M. Ziemie Czernihowsko-Siewerskie… S. 124.

⁴⁰ Шеков А. В. Верховские княжества. Середина XIII – середина XVI вв. С. 122-123.

⁴¹ РИБ. Т. 6. Приложение. №24. Стб. 135-140; №25. Стб. 145-148.

/С. 267/ ⁴² Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV века. С. 344; ДДГ. №10. С. 29.

⁴³ См., например: Любавский М. К. Образование основной территории великорусской народности. Заселение и объединение центра. Л., 1929. С. 83; Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в XIII-XIV вв. / Отв. ред. В. И. Буганов. Изд. 3-е. М., 2010. С. 41-42; Кучкин В. А. Договорные грамоты московских князей XIV века. Внешнеполитические договоры. М., 2003. С. 257-258; Горский А. А. От земель к великим княжениям: «Примыслы» русских князей второй половины XIII-XV в. М., 2010. С. 101-102; Шебанин Г. А., Шеков А. В. О политической принадлежности Тулы во второй половине XIV-XV вв. // Битва на Воже – предтеча возрождения средневековой Руси. Рязань, 2004. С. 145-147.

⁴⁴ Лаврентьев А. В. После Куликовской битвы. Очерки истории Окско-Донского региона в последней четверти XIV – первой четверти XVI вв. Москва, 2011. С. 24-32.

⁴⁵ Например, в московско-литовском договоре 1449 г. имеется статья: «А суд о земли и о воде о Смоленъскои и о всихъ обидных делехъ о смоленскихъ от того времени, как <…> великии княз(ь) Витовтъ кн(я)зя Глеба на Смоленъску посадил» (ссылка на 1393 г.). Там же ссылка на статус Серенска во времена Ольгерда (до 1377 г.) и Ягайла (возможно, речь о договоре 1383 г.?) (ДДГ. №53. С. 161). К 1449 г. таких старожилов уже не осталось, следовательно, ссылались на прежние договоры, в которых можно было прочитать, как именно было при Ольгерде, Ягайле и при Витовте. В 1494 г. на переговорах о мире смотрели старый договор, по которому при Ольгерде стороны владели Серенском по половинам. В договоре 1449 г. такого уточнения не требовалось, потому что прежние договоры были известны обеим сторонам (СИРИО. Т. 35. С. 120).

⁴⁶ См., например, статью московско-литовского договора 1372 г.: «а иметъ князь Михаило что пакостити в нашеи очине, в великомъ княженьи, или грабити, намъ ся с нимъ ведати самимъ» (ДДГ. С. 22. №6). Также см. су- /С. 268/ дебное решение о территориальном споре: «въ той земле судъ былъ, и не одинъ, и те два поля приказано ведати къ селу жъ къ Теребуни» (Словарь русского языка XI – XVII вв. Вып. 2. М., 1975. С. 44).

⁴⁷ Утемиш-хаджи. Чингиз-наме. Алма-Ата, 1992. С. 112-113; ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. М., 2000. Стб. 69.

⁴⁸ ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. М., 2000. Стб. 68.

⁴⁹ Григорьев А. П., Григорьев В. П. Коллекция золотоордынских документов XIV века из Венеции. СПб., 2002. С. 204-217.

⁵⁰ Беспалов Р. А. Денежное обращение в верховьях рек Оки и Дона во второй половине XIV – первой трети XV века в контексте политической истории региона // Позднесредневековый город III: археология, история. Тула, 2011. С. 84-87.

/С. 269/ ⁵¹ Горский А. А. Москва и Орда. С. 83-85.

⁵² ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. М., 2000. Стб. 110-111.

⁵³ ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. М., 2000. Стб. 113.

⁵⁴ Любавский М. К. Областное деление… С. 47-48; ПСРЛ. Т. 11. М., 2000. С. 24; Родословная книга по трем спискам с предисловием и азбучным указателем // Временник Императорского общества истории и древностей российских. Кн. 10. М., 1851. С. 70, 156.

⁵⁵ Шеков А. В. О системе наследования княжеских столов среди князей Новосильских в XIV-XV веках. С. 262.

⁵⁶ Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой. С. 103.

⁵⁷ Ковылов С. В. Новосильское княжество и новосильские князья в XIV-XV вв. Диссертация... С. 70.

/С. 270/ ⁵⁸ Тихомиров М. Н. Список русских городов дальних и ближних // Исторические записки. Т. 40. М., 1952. С. 225; Как известно, «Список городов дальних и ближних» сохранился в рукописи середины XV в. и в более поздних. Его составление М. Н. Тихомиров датировал 1387-1392 гг.; Е. П. Наумов отнес его к 1394-1397 гг.; по мнению же В. Л. Янина, «Список городов» первоначально был составлен в 1375-1381 гг., а затем до 1440-х гг. временами подвергался частичной корректировке (Тихомиров М. Н. Список русских городов дальних и ближних. С. 223, 230, 234; Наумов Е. П. К истории летописного «Списка русских городов дальних и ближних» // Летописи и хроники. Сборник статей 1973 г. М., 1974. С. 150-163; Янин В. Л. Новгород и Литва: пограничные ситуации XIII-XV веков. М., 1998. С. 61-70).

⁵⁹ ПСРЛ. Т. 15. М., 2000. Стб. 477; Событие относится к 1407 г.: ПСРЛ. Т. 18. М., 2007. Стб. 154.

⁶⁰ СИРИО. Т. 71. С. 510.

⁶¹ Не только князь Роман Семенович, но потом и его дети до своей смерти в первой трети XV в. именовались именно «князьями новосильскими» (ДДГ. №19. С. 54; Поменник Введенської церкви в Ближних Печерах Киево-Печерської Лаври. С. 18-19). Его титул «новосильского князя» отразился в родословце рубежа 1520-х – 1530-х гг. из сборника Дионисия Звенигородского и других более поздних родословцах (Бычкова М. Е. Состав класса феодалов России в XVI в. Историко-генеалогическое исследование. М., 1986. С. 75). Лишь в Румянцевской редакции, восходящей к родословцу 1540 х гг., и в Бархатной книге, восходящей к Государеву родословцу 1555 г., князь Роман Семенович стал именоваться «одоевским» (РИИР. Вып. 2. С. 112; Родословная книга князей и дворян российских и выезжих. Ч. 1. М., 1787. С. 180).

⁶² Зайцев В. В. О монетах Карачевского княжества конца XIV в. // Средневековая нумизматика Восточной Европы. Вып. 3. М., 2009. С. 19.

/С. 271/ ⁶³ ПСРЛ. Т. 43. М., 2004. С. 134, 136; О достоверности перечня князей в летописях Дубровского и Архивской см.: Горский А. А. Москва и Орда. С. 97-99; В Сказании о Мамаевом побоище отразился ряд сомнительных сведений о роли Новосильско-Одоевского княжества в битве на Дону. Во-первых, это сообщение о пребывании Ягайла в Одоеве. В некоторых редакциях, как если бы Одоев был на стороне Ягайла. Во-вторых, это сообщение об обращении князя Владимира Серпуховского к князю Стефану Новосильскому, который во многих ранних редакциях назван «Стефаном Новосильцевым» без княжеского титула, при том, что Новосильцевы находились на службе у Серпуховского князя (Памятники Куликовского цикла. СПб., 1998. С. 212, 219; Тихомиров М. Н. Древняя Москва. XII-XV вв.; Средневековая Россия на международных путях XIV-XV вв. М., 1992. С. 169).

/С. 272/ ⁶⁴ Беспалов Р. А. Денежное обращение в верховьях рек Оки и Дона… С. 91-95.

⁶⁵ В московско-рязанском договоре 1402 гг. Василий I заявлял, что новосильский князь с ним «один человек», то есть «союзник» (ДДГ. №19. С. 53). Схожая формулировка содержится в письме великого князя литовского Витовта от 1 января 1425 г.: «герцог Одоева – человек великого князя Московии» (Беспалов Р. А. Битва коалиции феодалов Верхнего Поочья с ханом Куйдадатом осенью 1424 года // Верхнее Подонье: Археология. История. Вып. 4. Тула, 2009. С. 207; CEV. №1181. S. 688).

⁶⁶ Зайцев В. В. О монетах Карачевского княжества конца XIV в. С. 19.

⁶⁷ Темушев В. Н. Пограничные города Великого княжества Литовского: Дмитровец в XV в. // Studia Historica Europae Orientalis = Исследования по истории Восточной Европы. Вып. 2. Минск, 2009. С. 95-96; LM. Kn. 4. P. 67; LM. Kn. 6. P. 121. №137.

⁶⁸ Беспалов Р. А., Казаров А. А. Клады и денежные комплексы первой трети XV века, обнаруженные в верховьях Оки, Дона и Десны в 2008-2011 годах // Город Средневековья и раннего Нового времени: Археология. История. Тула, 2013. С. 81-83.

/С. 273/ ⁶⁹ ДДГ. №9. С. 26; №10. С. 30; №15. С. 41; №19. С. 53.

_______________________________________________________________________

Список сокращений

АЗР – Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею.

ДДГ – Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.-Л., 1950.

ПСРЛ – Полное собрание русских летописей.

РГАДА – Российский государственный архив древних актов.

РИБ – Русская историческая библиотека.

РИИР. Вып. 2. - Редкие источники по истории России. Вып. 2: Новые родословные книги XVI в. / Подг. З. Н. Бочкарева, М. Е. Бычкова. М., 1977.

РК-1598. – Разрядная книга 1475-1598 гг. / Под. ред. В. И. Буганова. М., 1966.

РК-1605. Т. 1. – Разрядная книга 1475-1605 гг. Т. 1. В 2-х частях. / Под. ред. В. И. Буганова. Сост. Н. Г. Савич. М., 1977.

СИРИО – Сборник Императорского русского исторического общества.

ЧОИДР – Чтения в Императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете.

CEV – Codex epistolaris Vitoldi magni Ducis Lithuaniae 1376-1430 / Collectus opera Antonii Prochaska // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Crakoviae, 1882.

GStAPK OBA – Geheimes Staatsarchiv Preußischer Kulturbesitz, XX. Hauptabteilung (Historisches Königsberger Archiv), Ordensbriefarchiv.

LEuC UB – Liv-, Esth- und Curländisches Urkundenbuch nebst Regesten.

LM – Lietuvos metrika.

_______________________________________________________________________

Части III – V >>