26 декабря 2013 г.

Клады и денежные комплексы первой трети XV века верховьев рек Оки и Дона...


/С. 72/
Клады и денежные комплексы первой трети XV века,
обнаруженные в верховьях Оки, Дона и Десны в 2008-2011 годах
(по результатам предварительного исследования)
Данная статья является продолжением наших исследований денежного обращения в верховьях рек Оки и Дона [Беспалов 2011. С. 84-97; Казаров, Беспалов 2011. С. 98-106; Беспалов 2012. С. 129-147]. В значительной степени она основана на данных мониторинга, который проводился нами с использованием сети Интернет, поэтому ниже даем оценку достоверности полученных сведений о новых находках.
Первоначально мы исходили из предположения о том, что в средневековье денежное обращение в наибольшей степени было развито в городах и в центрах волостей. Поэтому по возможности постараемся дать привязку находок к известным населенным пунктам XV в. Впрочем, в Западной Европе еще в IX в. монеты имели хождение даже в крестьянской среде [Ле Гофф 2010. С. 18]. В любом случае можно говорить о том, что денежное обращение было возможно только в населенной местности. Таким образом, находки монет являются важным источником для датировки жизни на той или иной территории, что для русско-ордынского пограничья представляется очень важным.
1. Ольшанецкий клад.
В 2009 г. приблизительно в 15 км к югу от поселка Каменка Задонского района Липецкой области, на реке Снове был найден небольшой клад джучидских дангов. В нашей публикации он получил привязку к поселку Ольшанец. Клад зафиксирован Р. А. Беспаловым. Также нашедший клад по собственной инициативе предоставил информацию о находке заведующему кафедрой Российской истории и археологии ЕГУ Н. А. Тропину, а затем она была зафиксирована сотрудником Института востоковедения РАН Е. Ю. Гончаровым. Кроме того, по словам нашедшего, монеты ему определял В. П. Лебедев. Клад содержал около 40 монет, из них 25 экземпляров стало доступно для исследования. Вес монет выяснить не удалось.
Определено 20 экз.: Токтамыш (3 экз.): белед Крым, 796 г. х. – 3; Тимур-Кутлуг (1 экз.): Орду ал-Джадида, год? – 1; Шадибек (3 экз.): белед Азак, год? – 1; Символ веры (Орду), год? – 2; Пулад (7 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 3; Символ веры (Орду), год? – 3; Керим-Берди (2 экз.): б.д. (Сарай?), б.г. – 2; Кепек (3 экз.): б.д. (Сарай?), б.г. – 3; Подражание (1 экз.): аверсу Джанибека и реверсу Орду, 800 г. х. – 1.
Определено предположительно 5 экз.: Пулад?: Крым или Каффа? год? – 1; Каффа?, год? – 1; Кепек?: Орду Муаззам? – 1; Чекре?: Сарай ал-Джадид, 816 г. х. – 1; Хан?: Сарай ал-Джадид?, год? – 1.
Е. Ю. Гончаров датировал сокрытие Ольшанецкого клада временем около 1417 г., видимо, соотнеся его с самой поздней из предполагаемых дат правления хана Чекре (816-819 гг. х.: апр. 1413 г. – фев. 1417 г.) [Гончаров 2011. С. 13; Сафаргалиев 1960. С. 189-191]. Однако надежно определимые младшие монеты клада датируются временем правления хана Кепека, который царствовал до конца 1413 – начала 1414 гг. Также имеется сложно определимая монета, выпущенная в Сарае ал-Джадид, которую с опорой на остатки легенды лицевой стороны лишь предположительно можно было бы отнести ко времени правления Чекре. Датировку выпуска этой монеты удалось уточнить. В нашем распоряжении имеются еще три одноштемпельные монеты. Одна из них содержалась в Скобачевском комплексе из 88 монет. Она тоже имеет слабую сохранность, однако на обороте уверенно читается дата с обратным порядком цифр: ٦١٨, то есть 816 г. х. (апр. 1413 г. – мар. 1414 г.). Схожий способ написания даты на монетах Чекре Сарая ал-Джадид 816 г. х. описан А. К. Марковым, а на монетах Чекре Орду-Му’аззам 816 г. х. – А. К. Марковым и Х. М. Френом. К сожалению, эти описания не содержат иллюстраций [Марков 1896. С. 501. №1483, 1485; Френ 1832. С. 34. №310]. Тем не менее, монеты Чекре Орду-Му’аззам 816 г. х. с обратным порядком цифр в дате известны современным нумизматам и доступны в базе данных «ZENO» [ZENO.RU. №74944, 111297]. В отношении упомянутой монеты Сарая ал-Джадид 816 г. х. мы вынуждены признать, что по лицевым сторонам известных нам экземпляров мы не смогли однозначно прочитать имя хана. Во всяком случае, младшая монета Ольшанецкого клада датируется временем не позднее конца 1413 – начала 1414 гг.
Ранее вблизи Каменки, был обнаружен клад джучидских монет середины 1360-х гг. [Федоров-Давыдов 1963. С. 215. №103а]. Е. Ю. Гончарову также известен Второй Каменский клад с младшей монетой 1412 г. [Гончаров 2011. С. 12-15]. Вероятно, в начале XV в. данная территория относилась к Елецкому княжеству [Тропин 1999. С. 106-107. Рис. 17]. Монеты Ольшанецкого клада поступили сюда еще до окончательного разорения Ельца татарами (осень 1414 г.) [ПСРЛ. Т. 35. 1980. С. 33, 55; ПСРЛ. Т. 11. 2000. С. 225]. Судя по довольно обширным опубликованным сведениям Е. Ю. Гончарова, находок более поздних монет в данном регионе пока не зафиксировано.
2. Больше-Кричинский комплекс.
В 2009 г. на границе Комаричского района Брянской области и Дмитровского района Ор- /С. 73/ ловской области, недалеко от населенного пункта Большое Кричино на распашке был обнаружен комплекс, состоящий из 52 джучидских монет. Из них часть разошлась по рукам, а 30 экземпляров стало доступно для исследования. Находка зафиксирована Р. А. Беспаловым.
Определено 27 экз.: Джанибек (2 экз.): Сарай ал-Джадид, тип 750 г. х. – 1 (1,28)1, 751 г. х. – 1 (1,31); Бердибек (1 экз.): Гюлистан, 759 г. х. – 1 (1,1); Хызр (1 экз.): Гюлистан, 761 г. х. – 1 (1,28); Токтамыш (5 экз.): Азак, 782 г. х. – 1 (1,34); Крым, 796 г. х. – 3 (0,82; 1,06; 1,08); Символ веры (Крым?), 794 г. х. – 1 (1,18); Тимур-Кутлуг (1 экз.): Крым, 798? г. х. – 1 (1,11); Шадибек (9 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 1 (0,99); Азак, 808 г. х. – 1 (1,06); Каффа Джадид, 807 г. х. – 1 (1,06); Крым 809 г. х. – 1 (1,01); Крым Джадид, год? – 1 (1,05); Символ веры (Орду), 807 г. х. – 1 (1,04), год? – 3 (1,06; 1,07; 1,1); Пулад (7 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 1 (1,05); Азак, год? – 2 (0,79; 1,07), Орду, тип 809-813 гг. х. – 1 (1,02); Крым, год? – 1 (1,03); Крым или Каффа?, год? – 1 (1,05); Символ веры (Орду), б.г., тип 809-813 гг. х. – 1 (1,07); Фальшивая (плакированная медь) – 1 (0,72).
Определено предположительно 3 экз.: Хан?: Сарай, год? – 1 (1,02); Символ веры (Орду), год? – 2 (0;67; 0,99).
В пяти километрах от места находки располагался брянский город Радогощ, известный из источников с конца XV в. [СИРИО. Т. 35. С. 10, 11]. Вероятно, и в момент тезаврации монет Больше-Кричинского комплекса данный район относился к Брянской земле Великого княжества Литовского.
Младшие монеты комплекса датируются 1406-1410 гг. Однако его состав не соответствует составу кладов верховьев Оки и Дона, выпавших в 1406-1408 гг. В нем завышен процент монет, выпущенных до 1380 г., тогда как в кладах из Белого Колодезя и Лавского археологического комплекса эта доля незначительна [См.: Беспалов 2011. С. 88, 90-91. Рис. 4; Федоров-Давыдов 1960. С. 173. №216; Федоров-Давыдов 2003. С. 107. №217а]. Поэтому можно думать, что в Больше-Кричинском комплексе смешаны два или несколько разновременных комплексов. Возможно, к кладу начала XV в. примешались старые монеты с некого поселения. Для более точной оценки необходимо изучение бо́льшего количества кладов начала XV в. с территории Брянского княжества.
3. Скобачевские комплексы.
В 2008-2009 гг. вблизи населенного пункта Скабачево (между Скобачево, Ченцовыми Дворами и Шевелёвкой), на месте бывшей деревни Смородиновка Одоевского района Тульской области группой лиц с помощью приборов металлодетекции, по слухам, было найдено около 3000 джучидских монет. Весной 2010 г. другим лицом было обнаружено еще около 300 монет. Для изучения нам были предоставлены фотографии 202 монет, а затем отдельно еще 103 (91+12) монеты. Эти два комплекса являются частями одной находки. Позже в нескольких десятках метров от нее было найдено еще 88 монет. В итоге для исследования стало доступно 395 монет, включая обломки и стершиеся экземпляры. Находки зафиксировал Р. А. Беспалов. К сожалению, установить общий размер всех найденных комплексов не представляется возможным.
3.1. Состав комплекса из 202 монет:
Определено 160 экз.: Джанибек (3 экз.): Сарай ал-Джадид, 743 г. х. – 1 (1,54); Гюлистан, 752 или 756, 756-? гг. х. – 2 (1,4; 1,46); Абдаллах (1 экз.): Орду, 770 г. х. – 1 (1,5); Мухаммед (1 экз.): Орду, 772 г. х. – 1 (1,44); Токтамыш (36 экз.): Сарай ал-Джадид, 782 г. х. – 2 (1,28; 1,4), 784 или 794 гг. х. – 1 (1,34), 787 г. х. – 1 (1,34), тип 792, 796 гг. х. – 2 (1,39; 1,4), год? – 4 (1,32; 1,33; 1,38; 1,42); Азак, 782 г. х. – 1 (1,3), 791 г. х. – 1 (1,17); Орду, 789 или 790 г. х. – 2 (1,37; 1,4), год? – 2 (1,36 – 2 экз.); Орду ал-Джадид, тип 791 г. х. – 1 (0,72), Орду ал-Муаззам, тип 791 г. х. – 1 (1,33), год? – 1 (1,38); Крым, 796 г. х. – 10 (1,02; 1,08 – 2 экз.; 1,1; 1,11; 1,12 – 3 экз.; 1,13 – 2 экз.), 796? г. х. – 2 (1,13; 1,15), б.г. – 1 (1,1); б.д. (символ веры) 794 г. х. – 1 (1,02), 794? г. х. – 1 (1,22); Сарай или Азак ал-Махруса, год? – 1 (1,39); тип с двумя лицевыми сторонами 790-е гг. х. – 1 (1,33); Таш-Тимур (3 экз.): Крым, 796 г. х. – 1 (1,09), тип 796 г. х. – 1 (1,1), брак – 1 (1,16); Тимур-Кутлуг (1 экз.): двор?, год? – 1 (1,06); Шадибек (50 экз.): Сарай ал-Джадид, 802 или 806 гг. х. – 1 (1,05); Хаджи-Тархан, б.г. – 2 (1,1; 1,13); Хорезм, год? – 1 (1,14); Азак, 808 г. х. – 1 (1,01), 808? г. х. – 1 (0,87), год? – 5 (1,01 – 2 экз.; 1,04; 1,08; 1,09); Азак? ал-Джадид, год? – 1 (1,09); Орду, 806 г. х. – 1 (0,83), 807 г. х. – 3 (1,07; 1,15 – 2 экз.), год? – 9 (0,98; 1,02; 1,03; 1,10; 1,12; 1,13 – 2 экз.; 1,14 – 2 экз.); Орду ал-Джадид, тип 801-803 гг. х. – 2 (1,03; 1,07), 803 г. х. – 1 (1,18), 80(?) г. х. – 1 (1,13), брак, год? – 1 (1,1); Каффа Джадид, 806 г. х. – 1 (1,05), 806 или 807 гг. х. – 1 (1,1), 807 г. х. – 9 (1,02; 1,04 – 2 экз.; 1,07 – 2 экз.; 1,09 – 2 экз.; 1,10; 1,13), 80(7) г. х. – 4 (1,07; 1,08 – 2 экз.; 1,12), 809 г. х. – 1 (1,09), 80(?) г. х. – 4 (1,06; 1,11 – 2 экз.; 1,12); Пулад (27 экз.): Сарай? год? – 1 (1); Сарай ал-Джадид, год? – 2 (1,04; 1,14); Хаджи-Тархан, б.г. – 11 (0,89; 0,97; 0,98; 1; 1,01; 1,05; 1,06 – 2 экз.; 1,08; 1,13; 1,15); Хорезм, 813 г. х. – 1 (1,2); Азак, год? – 1 (1,02); Орду, 812? г. х. – 2 (0,93; 1,01), 812-813? гг. х. – 1 (1,01), год? – 5 (1,03; 1,09; 1,11; 1,13; 1,23); Каффа Джадид, 809? г. х. – 1 (1,1), 809-812 гг. х. – 1 (1,13); двор? б.г. – 1 (1,01); Тимур (7 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 1 (1,06); Орду, 812 г. х. – 1 (0,99), 81(2) г. х. – 1 (0,92), 812? г. х. – 1 (1,02), год? – 3 (1,02 – 2 экз.; 1,13); Джелал ад-Дин (10 экз.): Сарай, б.г. – 1 (1); Хаджи-Тархан, год? – 2 (1,02; 1,15); б.д. (Сарай?), б.г. – 5 (0,94; 1 – 3 экз.; 1,07), б.д. (символ веры) – 2 (0,96; 1,09); Керим-Берди (5 экз.): Сарай, 815? г. х. – 1 /С. 74/ (1,05); б.д. (Сарай?), б.г. – 4 (0,92; 1,03; 1,04 – 2 экз.); Кепек (2 экз.): б.д. (Сарай?), б.г. – 2 (0,99; 1); Чекре (7 экз.): Хаджи-Тархан, 817 г. х. – 1 (1,04), 817 или 818 гг. х. – 1 (0,96), б.г. – 1 (1,03), год? – 2 (1,03; 1,08); Дервиш (2 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 1 (0,85); Бек Базар, 820 или 821 гг. х. – 1 (0,8); Подражания – 5 экз. (0,89; 1; 1,04; 1,36; 1,39).
Определено предположительно 31 экз.: Токтамыш?: Азак?, год? – 1 (1,33), Крым, год? – 1 (1,18); Шадибек?: Азак?, год? – 2 (0,98; 1,07), Каффа Джадид, 80(?) – 1 (1,13); Шадибек или Пулад?: Азак?, год? – 1 (1,01); Орду, год? – 3 (1,03; 1,08; 1,14); Каффа Джадид, 80(?) г. х. – 4 (1,05; 1,09; 1,11; 1,17); Пулад?: Азак?, год? – 2 (1,04; 1,16); Джелал ад-Дин?: Сарай, 817? г. х. – 1 (1,08); Керим-Берди?: б.д. (Сарай?), б.г. – 1 (1,04); Кепек?: б.д. (Сарай?), б.г. – 1 (0,92); Кепек или Чекре?: Сарай, б.г. – 1 (0,93); Хаджи-Тархан, б.г. – 1 (0,98); Чекре?: Орду Муаззам, 816? г. х. – 1 (0,92); двор?, год? – 1 (0,86); Подражания? – 9 (0,78; 0,79; 0,86; 1; 1,04; 1,07; 1,09; 1,11; 1,13).
Неопределимые – 11 экз., в том числе совсем стертые и 1 обломок (0,95; 0,96; 0,98; 0,99; 1,06 – 3 экз., 1,07 – 2 экз.; 1,38; 0,46).
Таким образом, младшая монета комплекса датируется 820-821 гг. х. (мар. 1417 г. – янв. 1419 г.).
3.2. Состав комплекса из 103 (91+12) монет:
Определено 81 экз.: Токтамыш (9 экз.): Сарай ал-Джадид, год? – 1 (?); Азак, 782? г. х. – 1 (1,32); 792 г. х. – 1 (0,99); Крым, 794 г. х. – 2 (?); 796 г. х. – 4 (1,1; 1,11; 1,13; 1,39); Тимур-Кутлуг (1 экз.): Крым, 799 г. х. – 1 (1,12); Шадибек (27 экз.): Хаджи-Тархан, год? – 1 (1,1); Азак, 807 г. х. – 1 (1,06), 808 г. х. – 2 (1,11; ?), 808? г. х. – 1 (1,03), год? – 6 (0,95; 1,01; 1,06; 1,07; 1,12; ?); Азак?, год? – 1 (?); Орду, 806 г. х. – 1 (1,16), тип 805-810 гг. х. – 2 (?), год? – 1 (1,11); Орду ал-Джадид, 802 г. х. – 1 (1,08); Каффа Джадид, 806 г. х. – 1 (?), 807 г. х. – 4 (1,09; 1,1; 1,11 – 2 экз.), 807? г. х. – 1 (1,13), 80(9) г. х. – 1 (1,11), 80(9) г. х. – 1 (1,01), 80(?) г. х. – 1 (1,22); Крым Джадид, год? – 1 (1,12); Пулад (26 экз.): Сарай, год? – 1 (1,07); Сарай?, б.г. – 1 (?); Хаджи-Тархан, б.г. – 6 (1,06; 1,07; 1,09; 1,13; ? – 2 экз.); Азак, год? – 1 (1,06); Орду, 810? г. х. – 1 (1,01), тип 810-811 г. х. – 4 (1,11 – 2 экз.; ? – 2 экз.); 812 г. х. – 1 (1,04), 81(?) г. х. – 1 (1,11), год? – 3 (1,03; 1,07; ?); Каффа Джадид, 811 г. х. – 1 (1,09), 812? г. х. – 1 (1,1), год? – 2 (1,09; 1,11); двор?, 811 г. х. – 1 (?), год? – 2 (0,99; 1,11); Тимур (2 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 1 (1,07); Орду, 812 г. х. – 1 (0,99); Керим-Берди (2 экз.): Сарай, б.г. – 1 (1,09), б.д., б.г. – 1 (1,09); Кепек (4 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 4 (0,96; 0,99; 1,04; 1,08); Чекре (5 экз.): Сарай?, год? – 1 (?); Хаджи-Тархан, б.г. – 2 (0,88; 1,01); Орду Муаззам, 816 г. х. – 2 (0,96; 0,99), 816? г. х. – 1 (1); Дервиш (1 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 1 (0,88); Подражания (3 экз.), в том числе 1 поокское (0,86; 1,32; ?); Василий I (1 экз.): ВКМ, б.г. – 1 (0,71).
Определено предположительно 15 экз.: Шадибек?: Каффа Джадид, год? – 2 (0,99; 1,06); Шадибек или Пулад?: Хорезм, год? – 1 (0,89); Пулад?: Сарай, год? – 1 (?); Орду, 812 г. х. – 1 (1); Каффа Джадид, 809 г. х. – 1 (1), год? – 1 (?); Каффа?, 811? г. х. – 1 (?); Пулад или Тимур?: Хаджи-Тархан, б.г. – 1 (1,11); Джелал ад-Дин?: Сарай, год? – 1 (1,06); Кепек?: двор?, год? – 2 (1,02; 1,07); Кепек или Чекре?: Сарай, год? – 1 (1,12); Чекре?: Азак?, 816? г. х. – 1 (0,99); Орду Муаззам, год? – 1 (0,97).
Неопределимые 7 экз. (0,92; 1; 1,07; ? – 4 экз.).
Младшая монета комплекса датируется временем правления хана Дервиша, предположительно 818 г. х. (мар. 1415 г. – фев. 1416 г.).
В составе комплекса из 103 (91+12) монет имеется одна монета Великого княжества Московского с именем великого князя Василия (вес 0,71 гр.). Н. Д. Мец относила такие денги к монетам Василия II [Мец 1974. №82]. Однако по составу джучидских монет, ее следовало бы отнести к времени правления Василия I. В частной переписке В. В. Зайцев также отнес ее к тем монетам Василия I, которые по его представлениям должны датироваться 1416-1422 гг. С учетом датировки младших джучидских монет первых двух Скобачевских комплексов предположительно можем датировать данную монету – 1416-1418 гг.
Тип поокского подражания, которое содержалось в комплексе из 103 (91+12) монет, был опубликован А. А. Гомзиным и по его классификации относится к I типу. Такие же подражания были в Крещено-Гайском кладе конца XIV в. [Гомзин 2009. С. 154. Тип I, 4].
3.3. Состав комплекса из 88 монет:
Определено 67 экз.: Токтамыш (8 экз.): Сарай ал-Джадид, 792 г. х. – 1 (1,39); белед Азак, год? – 2 (1,33; 1,35); Орду ал-Муаззам, 791? г. х. – 1 (1,39); Крым, 796 г. х. – 2 (0,96; 1,11); … ал-Джадид, 794 г. х. – 1 (1,34); Улуг ал-Джадид?, год? – 1 (0,95); Таш-Тимур (1 экз.): Крым, 796 г. х. – 1 (1,05); Тимур-Кутлуг (1 экз.): Улуг ал-Джадид, год? – 1 (0,95); Шадибек (19 экз.): Азак, год? – 2 (1; 1,04), Азак?, год? – 1 (1,05); Орду, 806? г. х. – 1 (1,08); Орду (символ веры), год? – 4 (0,96; 0,97; 1,1 – 2 экз.); Каффа Джадид, 806 г. х. – 1 (1,04), 807 г. х. – 7 (0,97; 0,99; 1,03; 1,05; 1,06; 1,07 – 2 экз.), 80(?) г. х. – 1 (1,06); двор?, год? – 2 (0,92; 1,1); Пулад (15 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 3 (1,1; 1,13; 1,14); Азак, год? – 2 (1,01; 1,05); Орду, 812? г. х. – 1 (0,92), год? – 1 (0,93); Орду (символ веры), год? – 1 (0,96); Каффа, тип 811 г. х. – 3 (0,97; 1,09; 1,11); Каффа Джадид, 809 г. х. – 1 (1,1), год? – 1 (1,08); Символ веры, год? – 2 (0,83; 0,96); Тимур (3 экз.): Орду, год? – 1 (0,84); Символ веры, год? – 2 (0,93; 1,03); Джелал ад-Дин (1 экз.): б.д. (Сарай?), б.г. – 1 (1,03); Керим-Берди (4 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 2 (0,98 – 2 экз.); б.д. (Сарай?), б.г. – 2 (0,97; 1,02); Кепек (4 экз.): Хаджи-Тархан, год? – 1 (0,88); Хаджи-Тархан или Сарай?, год? – 1 (0,95), б.д. (Сарай?), б.г. – 2 (0,79; 0,82); Чекре (6 экз.): Хаджи-Тархан, 817 г. х. – 2 (0,93 – 2 экз.), /С. 75/ год? – 1 (0,94); Орду Муаззам, 816 г. х. – 4 (0,81; 0,82; 0,86; 0,99); Дервиш (1 экз.): Хаджи-Тархан, год? – 1 (0,83); Подражания (3 экз.), в том числе одно поокское (0,86; 1,32; 1,17).
Определено предположительно 16 экз.: Шадибек?: Орду (символ веры), год? – 1 (1,09); Каффа Джадид, год? – 1 (1,02); Шадибек или подражание (обе стороны лицевые) – 1 (1,1); Пулад?: Орду?, год? – 1 (1,09); Каффа Джадид, год? – 1 (1,02); Кепек?: б.д. (Сарай?), б.г. – 1 (0,96); Чекре?: Сарай ал-Джадид, 816 г. х. – 1 (0,99); Орду Муаззам?, 816? г. х. – 1 (0,53): Хан?: Хаджи-Тархан, б.г. – 2 (1,11; 1,14); Азак, год? – 1 (1,09); Орду?, год? – 1 (0,74); Каффа Джадид, год? – 1 (0,63); … ал-Джадид, год? – 1 (1,1); Подражания? – 2 (0,98; 1,05).
Неопределимые 5 экз., в том числе 4 обломка (0,99; 1,06; 0,76; 0,84; 0,34).
Младшая монета комплекса датируется временем правления хана Дервиша, предположительно 819-822 гг. х. (мар. 1416 г. – осень? 1419 г.).
Тип поокского подражания, которое содержится в Скобачевском комплексе из 88 монет, ранее был опубликован И. В. Волковым, и по его классификации относится к IV группе [Волков 2007. С. 101. №33]. Схожие подражания также есть в публикации А. А. Гомзина [Гомзин 2009. С. 154].
В ходе сопоставления данных выяснился довольно интересный факт. В 1953 г. недалеко от села Шевелёвки в горшке был найден клад, состоящий из 135 монет. Он поступил в ГИМ и был опубликован А. С. Мельниковой в 1957 г. [Федоров-Давыдов 1960. С. 174. №220]. Состав Шевелёвского клада очень близок к составу находок из-под Скобачево: почти полностью совпадают доли монет 1400-х и 1410-х гг., но в Шевелёвском кладе несколько понижена доля монет XIV в. и повышена доля монет-подражаний. В Шевелёвском кладе младшие монеты относятся к правлению Чекре, а в Скобачевских комплексах – к правлению сменившего его Дервиша. Населенные пункты Шевелёвка и Скобачево находятся в непосредственной близости друг от друга. Поэтому можно говорить о том, что здесь на сравнительно небольшом участке местности залегала целая серия синхронных кладов. Поскольку в них нет монет хана Бека-Суфи, известных по находкам из данного региона, то выпадение всех этих кладов следует отнести к 1417-1419 гг. В исследуемый период времени, данная местность, возможно, относилась к территории Новосильско-Одоевского княжества.
4. Первый Новосильский комплекс.
В 2008 г. приблизительно в трех километрах севернее города Новосиля Орловской области на пашне был обнаружен комплекс монет, преимущественно состоящий из дангов Золотой Орды. Первоначально в нем насчитывалось 58 монет. Затем на том же месте было собрано еще 10 монет. Сведения о находке поступили к сотруднику ГИМ В. В. Зайцеву, который в работе с комплексом пользовался помощью В. П. Лебедева. Когда В. В. Зайцев предоставил нам комплекс для исследования, оказалось, что эти изображения монет без точных сведений о месте их обнаружения уже были известны А. А. Казарову. Затем место находки было уточнено лицом, нашедшим клад, и зафиксировано Р. А. Беспаловым. Две редкие монеты из комплекса уже были опубликованы [Зайцев 2009а. С. 19; Рева, Казаров, Клоков 2009. С. 79]. В данной публикации описывается полный состав комплекса.
Найдено единовременно в одном месте 58 монет:
Определено 49 экз.: Узбек (1 экз.): Сарай, год? (730-е г. х.) – 1 (1,32); Джанибек (2 экз.): Сарай ал-Джадид, тип 746-749 гг. х. – 1 (1,33); 753 г. х. – 1 (0,96); Бердибек (1 экз.): Азак, 759 г. х. – 1 (0,94); Кульпа (1 экз.): Гюлистан, 760 г. х. – 1 (0,89); Хызр (1 экз.): Сарай ал-Джадид, тип 760-761 гг. х. – 1 (0,83); Мухаммед (1 экз.): Орду, тип 772-777 гг. х. – 1 (0,96); Токтамыш (12 экз.): белед Сарай, 784 или 789 г. х. – 1 (1,3); Сарай ал-Джадид, 792 или 793 г. х. – 1 (1,33); год? – 1 (1,55); Азак?, 792 г. х. – 1 (1,3); Орду, 794 г. х. – 1 (1,43); Орду или Орду Муаззам, год? – 1 (1,17); Крым, 796 г. х. – 5 (0,87; 1,04; 1,2; 1,29; 1,48); б.д., 794 г. х. – 1 (0,94); Тимур-Кутлуг (1 экз.): Улуг (Орду?) ал-Джадид, 800? г. х. – 1 (0,88); Шадибек (10 экз.): Хаджи-Тархан, б.д. – 1 (0,99); Азак, год? – 2 (0,9; 1,04); Азак?, год? – 1 (1,08); Орду, 807 г. х. – 1 (1,1); Орду ал-Джадид, тип 802-804 гг. х. – 1 (0,82); Каффа Джадид, 807 г. х. – 1 (1,17); Символ веры, год? – 1 (0,9); Крым?, 809? г. х. – 1 (1,21); Каффа Джадид?, год? – 1 (?); Пулад (4 экз.): Хорезм, год? – 1 (1,09); Символ веры (Орду), год? – 1 (1,04); Каффа Джадид, 809 г. х. – 1 (1,07); Каффа, 811 г. х. – 1 (0,92); Тимур (1 экз.): Орду, год? – 1 (1,06); Керим-Берди (1 экз.): б.д. (Сарай?), б.г. – 1 (1,02); Кепек (1 экз.): б.д. (Сарай?), б.г. – 1 (1,13); Чекре (1 экз.): Орду?, б.г. – 1 (1,05); Джаббар-Берди (1 экз.): Сарай, б.г. – 1 (0,77); Бек-Суфи (4 экз.): Крым, 822 г. х. – 1 (1,11), тип 822-823 гг. х. – 2 (1,08; 1,1); 824 г. х. – 1 (0,67); Хан? (1 экз.): Каффа (татаро-генуэзский аспр), б.г. – 1 (?); Великое княжество Московское (2 экз.): Владимир Серпуховский, б.г. – 1 (0,86); Анонимная, б.г. – 1 (?); Монета с рыцарем на коне и подражанием на обратной стороне (1 экз.), б.г. – 1 (1,5); Подражания – 2 (0,98; 1,12).
Определено предположительно 8 экз.: Хан? (2 экз.): Хаджи-Тархан, год? – 1 (1,44); Сарай или Орду?, год? – 1 (0,83); Шадибек или Пулад (брак)?: Символ веры (Орду), год? – 1 (?); Дервиш?: Крым, год? – 1 (1,12); Подражание? – 4 (0,64; 1,12; 1,31; 1,4).
Неопределимые 1 экз. (0,83).
Найдено позже на том же месте 10 монет:
Определено 10 экз.: Мухаммед (1 экз.): Орду, 772 г. х. – 1; Токтамыш (4 экз.): Азак, 787? г. х. – 1; Орду, год? – 1; Орду?, год? – 1; Символ веры (Орду или Крым), 794 г. х. – 1; Пулад (3 экз.): Сарай ал-Джадид, 810 г. х. – 1; Хад- /С. 76/ жи-Тархан, б.д. – 1; Хорезм, год? – 1; Тимур (1 экз.): Символ веры?, год? – 1; Подражание? – 1.
Единственный татаро-генуэзский аспр из этого комплекса относится к времени правления герцога Филиппа Марии Висконти (1421-1435 гг.). Штемпель смещен с поля монеты, и имя хана не влезло [похоже на: Ретовский 1906. Табл. 1. №69].
Из двух монет Великого княжества Московского сохранилась денга князя Владимира Андреевича Серпуховского с изображением кентавра. Вторая монета была зафиксирована В. В. Зайцевым только по устному описанию и представляла собой великокняжескую денгу с поясным изображением человека, вооруженного топором и мечем. Вероятно, ее выпуск относился к раннему периоду правления Василия I.
Редкую монету с рыцарем на коне В. В. Зайцев отнес к монетам Карачевского княжества [Зайцев 2009а. С. 17-27]. Однако на наш взгляд ему не удалось привести убедительных аргументов для ее датировки и атрибуции. Находки таких монет зафиксированы на обширной территории Северо-Восточной Черниговщины (верховьев Оки) и пока не соотносятся с каким-то одним конкретным княжеством.
Как отметил В. В. Зайцев, датировка комплекса существенно затруднена тем, что «он был нарушен многолетней распашкой, и среди монет, собранных с использованием металлодетектора, несомненно, оказались и монеты, происходящие из слоя поселения». Со своей стороны заметим, что в комплексе содержится значительная доля монет, выпущенных до 1380 г. – 13,6%, которая даже в местных кладах 1410-х гг. обычно стремится к нулю. Из 8-и монет, выпущенных до 1380 г., взвешено 7 экземпляров. Из них 5 существенно не дотягивают до номинального веса и весят в диапазоне 0,83-0,96 г. при среднем весе 0,92 г. С учетом истирания монет в результате обращения можно предположить, что в 1370-х гг. их средний вес был около 1 г. Ранее В. В. Зайцевым, а затем и Р. А. Беспаловым было установлено, что в 1370-х гг. в Брянске и в княжествах Северо-Восточной Черниговщины именно такой вес монет был нормативным. При чем в княжествах Верхнего Поочья, видимо, выпускались маловесные подражания, а джучидские данги обрезались под малый вес. Местная денежная масса также смешивалась и с импортными полновесными джучидскими дангами [Зайцев 2010. С. 13; Беспалов 2012. С. 135]. Некоторые из ранних монет комплекса очень хорошо сохранились, что вряд ли было возможно в случае их непрерывного обращения с момента их выпуска до конца первой четверти XV в. Вероятно, они выпали из обращения еще в конце XIV в. Доля монет комплекса, выпущенных в 1380-1400 гг. – 28,8% тоже превышает ожидаемую величину более чем на 10%. За счет этого доля монет XV в. – всего 47,4%, что гораздо ниже ожидаемого [См.: Беспалов 2011. С. 87-89, 90. Рис. 4]. Следовательно, Первый Новосильский комплекс действительно не является типичным кладом. В нем смешаны два или несколько разновременных кладов или комплексов случайно потерянных монет. По всей видимости, они происходят из перемешанного распашкой слоя поселения.
Остается добавить, что находка сделана в непосредственной близости от средневекового города Новосиля, который до рубежа XIV-XV вв. являлся столицей Новосильского (в дальнейшем Новосильско-Одоевского) княжества. Таким образом, данный комплекс представляет интерес для датировки жизни в окрестностях важнейшего в регионе административного центра.
5. Второй Новосильский комплекс.
В 2011 г. в полутора-двух километрах от города Новосиля Орловской области на реке Зуше был найден небольшой комплекс, состоящий из 20 джучидских монет. Находка зафиксирована Р. А. Беспаловым и орловским нумизматом Н. С. Прокофьевым.
Определено 17 экз.: Узбек (2 экз.): Сарай ал-Махруса, 722 г. х. – 1 (1,51); Сарай, 727 г. х. – 1 (1,49); Джанибек (5 экз.): Сарай ал-Джадид, 743 г. х. – 1 (1,5); 746 г. х. – 2 (1,47; 1,49); 747? г. х. – 1 (1,44); год? (тип 749-751 гг. х.) – 1 (1,55); Бердибек (1 экз.): Гюлистан, 759 г. х. – 1 (1,52); Хызр (1 экз.): Азак, 762 г. х. – 1 (1,41); Абдаллах (2 экз.): Азак, 764 г. х. – 1 (1,28); Янги шехр ал-Махруса, год? – 1 (1,29); Токтамыш (1 экз.): Азак, год? – 1 (1,12); Шадибек (1 экз.): Каффа Джадид, 807 г. х. – 1 (1,08); Пулад (2 экз.): Хаджи-Тархан, год? – 1 (0,98); Орду, год? – 1 (1,01); Фальшивые (плакированная медь – 2 экз.): подражание монете Джанибека, Гюлистан – 1 (0,95); подражание – 1 (0,85).
Определено предположительно 3 экз.: Шадибек? (3 экз.): белед Азак?, 808? г. х. – 1 (1,01); белед Азак, год? – 2 (0,91; 1,07).
Младшие монеты датируются временем правления хана Пулада (1407-1410 гг.). Маленькая выборка и довольно разнородный состав находки не позволяет отнести ее к кладам. Предыдущие исследования показывают, что в местных кладах начала XV в. процент монет, выпущенных до 1380 г. был ничтожным, процент монет 1380-1400 гг. составлял основную массу, а доля монет начала XV в. составляла около трети [Беспалов 2011. С. 90. Рис. 4]. В данном же комплексе основную долю составляют полновесные монеты, выпущенные до 1370 г., а доля монет конца XIV – начала XV вв. составляет всего 20%. Вероятно, перед нами монеты с некого поселения, попавшие в землю в разное время.
6. Первый Чернский клад.
В 2008 г. приблизительно в одном километре к востоку от поселка Чернь Тульской области был найден клад монет в количестве 69 экземпляров. После обнаружения он был разделен, но затем по частям зафиксирован сотрудником Музея-заповедника «Куликово Поле» В. Н. Шмелёвым. К сожалению, лишь одну часть монет удалось взвесить.
Определено 58 экз.: Токтамыш (4 экз.): Сарай ал-Джадид, 782 г. х. – 1 (?); Азак, 782 г. х. – 1 /С. 77/ (?); Орду, год? – 2 (?); «Бек-Кибал» (1 экз.)2: б.д. (символ веры), б.г. – 1 (?); Тимур-Кутлуг (1 экз.): Крым, год? – 1 (1,09); Шадибек (5 экз.): Азак, 807? г. х. – 1 (?); Орду ал-Джедид, 802 г. х. – 1 (0,94); Каффа, 807 г. х. – 1 (1,07); Символ веры (Орду?), год? – 1 (?); двор?, год? – 1 (0,92); Пулад (6 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 2 (1,01; 1,07); Азак, год? – 1 (1,01); Орду, год? – 1 (1,04); Символ веры (Орду?), год? – 1 (?); б.д. (символ веры), б.г. – 1 (?); Тимур (3 экз.): Азак, 814 г. х. – 1 (?); Орду, год? – 2 (0,91; ?); Керим-Берди (1 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 1 (?); Кепек (3 экз.): б.д. (Сарай), б.г. – 2 (?); Хаджи-Тархан, год? – 1 (?); Чекре (2 экз.): Хаджи-Тархан, 817 или 818? гг. х. – 1 (?); Орду, год? – 1 (0,8); Дервиш и Едиге (2 экз.): Крым, б.г. – 2 (0,89; ?); Бек-Суфи (12 экз.): Крым, 822 г. х. – 2 (0,85; ?), тип 822 или 823 г. х. – 3 (0,83; ? – 2 экз.), год? – 3 (0,75; 0,83; ?), Каффа (татаро-генуэзский аспр), тип 822-823 гг. х. – 4 (0,83; 0,87; ? – 2 экз.); Хан? (Бек-Суфи или Давлет-Берди) (1 экз.): Крым, 824 г. х. – 1 (?); Великое княжество Московское (15 экз.): с именем Василия – 7 (0,63; 0,67; ? – 5 экз.), анонимные – 8 (0,66; 0,72; 0,73; 0,76; ? – 4 экз.); Великое княжество Рязанское – 1 экз. (1,17); Поокское подражание – 1 экз. (1,29).
Определено предположительно 9 экз.: Пулад?: Каффа?, год? – 2 (?); Сарай ал-Джадид, 812? г. х. – 1 (1,06); Азак?, год? – 2 (?); Чекре?: Сарай, год? – 1 (?); Дервиш или Бек-Суфи?: Крым, год? – 1 (0,8); Бек-Суфи?: Крым, год? – 1 (0,83); Бек-Суфи или Давлет-Берди?: Крым, год? – 1 (?).
Неопределимые 2 экз. (0,88; ?).
Младшая джучидская монета клада относится к 824 г. х. (1421 г.). Четыре татаро-генуэзских аспра относятся к времени правления в Крыму хана Бека-Суфи 1419-1421 гг. [Ретовский 1906. Табл. 1. №3, 4]. Однако в данном случае датировка младших джучидских монет не дает точную датировку сокрытия клада, поскольку по нашим сведениям данги Бека-Суфи и Давлет-Берди были последними ордынскими монетами, которые массово поступали в верховья Оки и Дона. Находки более поздних дангов здесь являются редкостью3.
В кладе содержится 1 монета с надчеканом рязанской тамги, находки которых на территории княжеств Верхнего Поочья довольно редки. На территории Новосильско-Одоевского княжества в составе клада такая монета обнаружена впервые. По П. А. Шорину исследуемый надчекан относится к третьему типу рязанской тамги, который появился где-то в середине 1390-х гг. и бытовал до начала правления великого князя Ивана Федоровича, то есть до 1417 г. По весу монету с рязанским надчеканом можно отнести ко времени правления князя Федора Ольговича: 1402 – ок. 1417 гг. [Шорин 1971а. С. 19-20; Шорин 1971б. С. 7-12].
В кладе содержится 15 экземпляров монет Великого княжества Московского. Две из них с именем великого князя Василия на обеих сторонах [Зайцев 2004. С. 31. №1]; пять – с именем великого князя Василия на одной стороне [Зайцев 2004. С. 36, 39. №18, 28]; восемь монет – анонимные [Зайцев 2004. С. 41-42. №29, 32, 40, 43]. На одной из сторон все монеты имеют изображение сокольничего на коне вправо. На другой стороне имеются изображения: четырехстрочной русской надписи (2 экз.), Самсона (4 экз.) и нескольких видов подражаний арабской легенде (9 экз.). Известен вес только 6-ти монет, он колеблется в диапазоне 0,63-0,76 гр (Рис. 1). Проблема атрибуции монет с именем великого князя Василия состоит в том, что московский престол поочередно занимали два великих князя с таким именем – Василий Дмитриевич и Василий Васильевич. Все московские монеты, представленные в Первом Чернском кладе, Н. Д. Мец относила ко времени правления Василия II [Мец 1974. №1, 10, 12, 35, 37, 39, 70]. Однако затем некоторые из таких монет В. В. Зайцев предложил отнести к позднему чекану Василия I [Зайцев 2003. С. 166-167]. В частности, речь идет о монетах с именем великого князя Василия на двух сторонах. Монеты с Самсоном, по его мнению, начали чеканиться при Василии I, но продолжали выпускаться и при Василии II. Монеты с подражанием арабской легенде по В. В. Зайцеву следовало бы относить к началу правления Василия II [Зайцев 2004. С. 16-17]. Впрочем, с публикациями Макарьевского и Рыбнослободского кладов выяснилось, что анонимные деньги русских князей со схожими подражаниями арабской легенде чеканились еще до конца 1423 г. и относились ко времени правления Василия I [Тростьянский 2009а. С. 138-139, 142-144; Тростьянский 2009б. С. 118-119, 153-154].
Острог на реке Черни в качестве владения князей новосильского дома впервые упоминается в духовной грамоте князя М. И. Воротынского 1566 г. [Беликов, Колычева 1992. С. 111]. Поэтому находки Первого Чернского и Второго Чернского (Уготьского) клада важны для исторической географии Новосильско-Одоевского княжества. Из письменных источников известно, что геополитическая обстановка благоприятствовала новосильско-московским контактам лишь до середины 1420-х гг. Еще в конце 1424 г. князья новосильского дома были союзниками Василия I [CEV 1882. №1181. S. 688; Беспалов 2009. С. 207]. Однако в феврале 1425 г. Василий I /С. 78/ умер, и московский престол занял малолетний Василий II. В 1425-1426 гг. чума унесла жизни почти всех князей серпуховского дома, оставив в живых лишь малолетнего князя Василия Ярославича [Мазуров, Никандров 2008. С. 142-146]. Так князья новосильского дома остались без необходимой им военной поддержки московских соседей. В конце июля – начале августа 1427 г. новосильские князья обратились к союзу с великим князем литовским Витовтом [Беспалов 2008. С. 256-258]. Примечательно, что до осени 1430 г. по инициативе Витовта этот союз был скреплен браком князя Федора Львовича Воротынского с княжной Марией Корибутовной [АЗР. Т. 1. 1846. №214. С. 363-364], и именно их потомкам в XVI в. принадлежала Чернь.


С учетом сведений региональной истории, сокрытие Первого Чернского клада можно было бы датировать периодом с 1421 г. (по младшей джучидской монете), до конца правления Василия I. Однако в частной переписке В. В. Зайцев все же высказал мнение, что в Первом Чернском кладе младшими могут быть не джучидские, а русские монеты, и его сокрытие могло бы относиться приблизительно к 1426 г. Действительно, с учетом значительной доли монет 1420-х гг. (не менее 47%) мы не можем полностью исключить возможность сокрытия клада в начале правления Василия II. Дальнейшее уточнение датировки сокрытия Первого Чернского клада в значительной мере зависит от изучения монет Великого княжества Московского 1420-х гг.
7. Второй Чернский (Уготьский) клад.
Весной 2011 г. приблизительно в трех километрах к югу от Черни, около поселка Уготь и деревни Бортное был найден клад, преимущественно состоящий из джучидских монет в количестве 140 экземпляров. Позже на том же месте найдена еще 1 монета, которая осталась недоступной для изучения. Находка зафиксирована А. А. Казаровым.
Определено 109 экз.: Токтамыш (11 экз.): Крым, 796 г. х. – 1 (1,11); белед Крым, 796 г. х. – 9 (0,89; 0,98; 1,05 – 3 экз.; 1,06; 1,08 – 2 экз.; 1,09); б.д. (символ веры), 794 г. х. – 1 (1,02); Таш-Тимур (2 экз.): белед Крым, 796 г. х. – 1 (1,06; 1,09); Тимур-Кутлуг (6 экз.): Улус ал-Джадид, год? (около 800 г. х.) – 1 (1,08); Азак ал-Махруса, год? – 1 (1,02); Орду, год? – 1 (1,02); белед Крым, год? – 1 (0,98); Символ веры, год? – 2 (0,98; 1,09); Шадибек (28 экз.): Хаджи-Тархан, 807 г. х. – 1 (1,05), 807? г. х. – 1 (1,05); Хорезм, 809? г. х. – 1 (1,07); Азак, 808? г. х. – 2 (0,98; 1,03); белед Азак, 808 г. х. – 1 (1,02), б.г. – 1 (1,05); Орду, год? – 3 (1,06; 1,08; 1,09); Каффа Джадид, 806 г. х. – 2 (1,02; /С. 79/ 1,03), 807 г. х. – 4 (0,98; 1; 1,02; 1,06), 806-807? г. х. – 1 (1,06), 807? г. х. – 3 (1,02; 1,03 – 2 экз.); Крым, 809 г. х. – 1 (1,02); Крым?, 807 г. х. – 1 (1,06 – 2 экз.), 809? г. х. – 2 (1,03; 1,05); Сарай или Крым?, год? – 1 (1,11); б.д. (символ веры), 807 г. х. – 1 (1,13), год? – 2 (0,89; 0,99); Пулад (28 экз.): Сарай, год? – 2 (0,98; 1); Сарай ал-Джадид, год? – 1 (1,08); Сарай? ал-Джадид, 808? г. х. – 1 (0,95); Хаджи-Тархан, б.г. – 4 (1,03 – 2 экз.; 1,05 – 2 экз.); Азак, год? – 3 (1,02; 1,03; 1,12); Орду, 810 г. х. – 1 (1,05), 812 г. х. – 1 (0,98), 811 или 812 г. х. – 2 (0,91; 0,98), 812 или 813 г. х. – 1 (1,03), год? – 2 (0,95; 1,09); Каффа, тип 810-813 гг. х. – 1 (1,05); Каффа или Крым?, 811 г. х. – 1 (0,97), 812 г. х. – 2 (0,99; 1,02), 812? г. х. – 2 (1,03; 1,05), тип 810-812 гг. х. – 1 (1,05); б.д. (символ веры), б.г. – 3 (1,05 – 2 экз.; 1,07); две лицевые стороны, двор?, год? – 1 (1,08); Тимур (5 экз.): Хаджи-Тархан, год? – 1 (1); Азак, 814 г. х. – 1 (1,03); белед Азак, 814 г. х. – 1 (1,05); Орду, тип 812-813 гг. х. – 1 (?); б.д. (символ веры), б.г. – 1 (1,02); Джелал ад-Дин (5 экз.): Хаджи-Тархан, год? – 2 (0,86; 1,05); Азак?, год? – 1 (0,95); б.д. (символ веры), б.г. – 2 (0,97; 1,03); Керим-Берди (2 экз.): Сарай, год? – 1 (1,02); б.д., б.г. – 1 (0,98); Кепек (1 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 1 (0,97); Чекре (6 экз.): Хаджи-Тархан, 817 г. х. – 1 (0,94); год? – 2 (0,95; 0,97); Азак, 816 г. х. – 1 (0,98); Орду Муаззам, 816 г. х. – 2 (0,86; 0,89); Сеид-Ахмед I (2 экз.): Орду Муаззам, 819 г. х. – 2 (0,86; 0,89); Дервиш (6 экз.): Сарайчук, тип 820-821 г. х. – 1 (0,88); Бек Базар, 820? г. х. – 1 (0,82), тип 820-821 г. х. – 1 (0,86); Орду, год? – 3 (0,8; 0,89; 0,95); Крым?, год? – 1 (0,77); Бек-Суфи (1 экз.): Крым, 822? г. х. – 1 (0,86); Подражания (4 экз.), в том числе 1 поокское (0,83; 0,91; 0,97; 1,33).
Определено предположительно 26 экз.: Шадибек?: Хаджи-Тархан, год? – 1 (1); Азак, год? – 2 (1,03; 1,05); Каффа Джадид, год? – 1 (1,03); двор?, год? – 3 (0,82; 1,05; 1,08); Шадибек или Пулад?: Хаджи-Тархан, год? – 1 (1,09); Каффа Джадид, год? – 1 (1,07); Крым?, год? – 1 (1,03); Каффа или Крым?, год? – 1 (1,03); б.д. (символ веры), год? – 1 (0,8); Пулад?: б.д. (символ веры), год? – 2 (1,02; 1,05); Тимур?: Хаджи-Тархан, год? – 1 (1,03); Джелал ад-Дин?: Хаджи-Тархан?, год? – 1 (0,98); Кепек?: Орду Муаззам?, год? – 1 (0,89); Дервиш?: Хаджи-Тархан, год? – 1 (0,85); Орду, б.д. – 1 (0,83); Дервиш или Бек-Суфи?: Крым, год? – 1 (0,83); Хан? (3 экз.): Хаджи-Тархан, б.г. – 3 (0,91; 1,03 – 2 экз.); Подражания? – 3 (0,92; 0,98; 1,09).
Неопределимые 5 экз. (0,88; 0,98 – 2 экз.; 1; 1,02).
Младшие монеты хана Дервиша датируются 820-821 гг. х. (фев. 1417 г. – янв. 1419 г.). В составе клада находится всего одна монета Бека-Суфи, предположительно датированная 822 г. х. (1419 г.) Вероятно, клад сокрыт на рубеже 1410-х – 1420-х гг.
Тип поокского подражания, которое содержится в кладе, ранее был опубликован А. А. Гомзиным, и по его классификации относится к IV типу. Такие же подражания содержались в Крещено-Гайском кладе конца XIV в. [Гомзин 2009. С. 154. Тип IV].
8. Поугорский клад.
В 2010 г. на территории Национального парка «Угра» (Калужская область) был найден клад джучидских монет, который зафиксирован тульским нумизматом В. В. Павлюковым. Точное место нахождения клада ему уточнить не удалось. Несколько необычный географический ориентир, видимо, связан с одним из указателей, которых на территории Национального парка «Угра» довольно много. Для исследования нам были предоставлены изображения 190 монет, из которых 32 экземпляра отснято только с одной стороны, что затрудняет их атрибуцию. Вес монет остался неизвестным.
Определено 103 экз.: Джанибек (1 экз.): Сарай ал-Джадид, 752 г. х. – 1; Токтамыш (9 экз.): Сарай ал-Джадид?, 783? г. х. – 1; Орду ал-Муаззам, 789 г. х. – 1; Крым, 796 г. х. – 7; Тимур-Кутлуг (6 экз.): Улус? ал-Джадид, год? – 1; Символ веры, Азак ал-Махруса, год? – 1; Крым, год? – 3; двор?, год? – 1; Шадибек (32 экз.): Хаджи-Тархан, год? – 1; Азак, год? – 8; Орду Муаззам, год? – 1; Орду ал-Джадид, 802 г. х. – 1, год? – 1; Символ веры (Орду), 803 г. х. – 1, 805 г. х. – 1, 806 г. х. – 1, год? – 9; Каффа Джадид, 807 г. х. – 3, год? – 1; Каффа Джадид?, год? – 2; двор?, год? – 2; Пулад (30 экз.): Сарай ал-Джадид, 810 г. х. – 3, 812 г. х. – 2, Сарай ал-Джадид?, год? – 2; Хаджи-Тархан, б.г. – 3; Азак, год? – 2; Символ веры (Орду), 810 г. х. – 1, год? – 6; Символ веры, б.г. – 1; Крым, год? – 1; Крым или Каффа? 812? г. х. – 3, год? – 2; двор?, 811 г. х. – 1, год? – 3; Чекре (1 экз.): Орду, год? – 1; Дервиш (2 экз.): двор?, год? – 2; Дервиш и Едиге (2 экз.): Крым?, год? – 2; Бек-Суфи (19 экз.): Крым, 822 г. х. – 2, 822 или 823 гг. х. – 2, год? – 7; двор? год? – 5; Каффа (татаро-генуэзский аспр), б.д. – 3; Бек-Суфи или Давлет-Берди? (1 экз.): Крым, 824 г. х. – 1.
Определено предположительно 53 экз.: Токтамыш?: Крым?, 796? г. х. – 1; Тимур-Кутлуг?: Крым?, год? – 1; Шадибек?: Хорезм, год? – 1; Каффа Джадид, 806? г. х. – 2; Крым?, год? – 1; Каффа Джадид?, год? – 3; Шадибек или Пулад?: Азак, год? – 1; Крым, 809? г. х. – 1; Символ веры (Орду), год? – 1; б.д. (символ веры), год? – 2; Крым?, год? – 1; Пулад?: Сарай ал-Джадид, год? – 2; Азак, год? – 1; Крым, год? – 1; двор?, год? – 1; Пулад или Тимур?: Орду, год? – 1; Чекре?: Азак?, 816? г. х. – 1; Дервиш?: Орду?, год? – 1; двор?, год? – 3; Дервиш и Едиге?: Крым?, год? – 5; Бек-Суфи?: Крым?, год? – 12; Давлет-Берди?: Крым, год? – 1; Хан?: Азак, год? – 1; Каффа, год? – 1; Сарай?, год? – 1; Сарай ал-Джадид?, год? – 2; … ал-Джадид, год? – 1; Крым?, год? – 2; Крым или Каффа?, год? – 1.
Неопределимые 44 экз.
Младшая джучидская монета клада относится к 824 г. х. (1421 г.). Три татаро-генуэзских аспра /С. 80/ относятся к времени правления в Крыму хана Бека-Суфи 1419-1421 гг. [См.: Ретовский 1906. Табл. 1. №1-5; С. 16-18]. В кладе содержатся две монеты, выпуск которых лишь предположительно можно отнести ко времени правления Давлет-Берди 1421-1423 гг. Из-за сравнительной редкости монет последнего и из-за дальнейшего долговременного упадка денежного дела в Крыму датировка сокрытия Поугорского клада несколько осложнена. Тем не менее, стоит отметить, что в нем нет более поздних татаро-генуэзских аспров, которые по О. Ф. Ретовскому можно было бы отнести к 1421-1435 гг.
Отметим и несколько неожиданное распределение монет в Поугорском кладе, не характерное для других рассмотренных нами кладов верховьев Оки и Дона. В нем содержится довольно значительная доля монет 1420-х гг. – 19,4%, однако доля более ранних монет 1410-х гг. очень мала – всего 4,9%. Нет монет Тимура, Джелал ад-Дина, Керим-Берди, Кепека, всего одна монета Чекре. Эти ханы преимущественно чеканили свои данги в Нижнем Поволжье и Заволжье. Как следствие, в Поугорском кладе очень низкая для кладов Верхнеокского региона доля нижневолжских и заволжских монет – всего 13,5%, вместо ожидаемых 23-32%. Доля же монет Крыма и Северного Приазовья наоборот повышена – 84,6%, вместо ожидаемых 67-73%. Несмотря на большую выборку, в Поугорском кладе нет ни одной русской монеты (московской, рязанской или подражания). В этой связи можно предположить, что данный комплекс монет был завезен прямо из Крыма или Северного Приазовья, и его состав не успел нивелироваться на фоне местного денежного рынка. В таком случае, Поугорский клад был сокрыт вскоре после 1421 г.
Общие оценки нового нумизматического материала.
Несмотря на то, что большинство рассмотренных находок зафиксировано с помощью сети Интернет, достоверность добытых нами сведений мы оцениваем как высокую. Находки сделаны, а потом зафиксированы разными независимыми друг от друга людьми. Состав находок согласуется с нашими предыдущими наблюдениями о денежном обращении в данном регионе. О достоверности говорит и ряд частных фактов: 1) Состав Скобачевских комплексов в целом близок к составу Шевелёвского клада 1953 г.; 2) Датировка сокрытия Ольшанецкого клада близка к летописной дате окончательного разорения Ельца татарами; 3) Два Чернских клада независимы, но почти синхронны друг другу; 4) Два независимых друг от друга Новосильских комплекса по младшим монетам датируются первой четвертью XV в., что само по себе не может являться случайностью; 5) В Первом Новосильском комплексе выделена группа монет, выпущенных до 1380 г., вес которых (до 1 г) соответствует региональной весовой норме 1370-х гг., выявленной ранее на другом нумизматическом материале. Некоторые статистические данные о новых находках сведены в таблицы 1 и 2.
/С. 80/
Таблица 1. Распределение в кладах монет по датам выпуска *
Клады и комплексы
Монеты до 1380 г. (ханы от Токты до Мухамме- да)
Монеты 1380-1400 гг. (ханы от Токтомы- ша до Тимур- Кутлуга)
Монеты 1400-х гг. (ханы Шадибек, Пулад)
Монеты 1410-х гг. (ханы от Тимура до Дервиша)
Монеты 1420-х гг. (ханы от Бека- Суфи)
Монеты русских княжеств (кроме подра- жаний)
Подра- жания
Всего монет
Ольшанецкий
0
4
10
5
 -
0
1
20
0%
20%
50%
25%
 -
0%
5%
Больше-Кричинский
4
6
16
 -
 -
-
-
27
14,8%
22,2%
59,3%
 -
 -
-
-
Скобачевский из 202 монет
5
40
77
33
 -
0
5
160
3,1%
25%
48,2%
20,6%
 -
0%
3,1%
Скобачевский из 103 монет
0
10
53
14
 -
1
3
81
0%
12,3%
65,5%
17,3%
 -
1,2%
3,7%
Скобачевский из 88 монет
0
10
34
20
 -
0
3
67
0%
14,9%
50,7%
29,9%
 -
0%
4,5%
Скобачевские всего
5
60
164
68
 -
1
11
309
1,6%
19,4%
53,1%
22%
 -
0,3%
3,6%
Шевелёвский (1953 г.)
0
12
68
30
 -
0
20
135
0%
8,9%
50,4%
22,2%
 -
0%
14,8%-
Первый Новосильский
8
17
17
6
5
3
3
59
13,6%
28,8%
28,8%
10,2%
8,4%
5,1%
5,1%
Второй Новосильский
11
1
3
 -
 -
-
-
15
73,3%
6,7%
20%
 -
 -
-
-
/С. 81/ Продолжение таблицы 1
Клады и комплексы
Монеты до 1380 г. (ханы от Токты до Мухамме- да)
Монеты 1380-1400 гг. (ханы от Токтомы- ша до Тимур- Кутлуга)
Монеты 1400-х гг. (ханы Шадибек, Пулад)
Монеты 1410-х гг. (ханы от Тимура до Дервиша)
Монеты 1420-х гг. (ханы от Бека- Суфи)
Монеты русских княжеств (кроме подра- жаний)
Подра- жания
Всего монет
Первый Чернский
0
6
11
11
13
16
1
58
0%
10,3%
19%
19%
22,4%
27,6%
1,7%
Второй Чернский
0
19
57
27
1
0
4
108
0%
17,6%
52,8%
25%
0,9%
0%
3,7%
Поугорский
1
15
62
5
20
-
-
103
0,9%
14,6%
60,2%
4,9%
19,4%
-
-
* Учтены только надежно атрибутированные монеты.

Таблица 2. Распределение в кладах джучидских монет
по регионам чеканки *
Клады и комплексы
Монетные дворы
Всего монет
Нижнего Поволжья и Заволжья
Северного Приазовья и Крыма
Другие
Ольшанецкий
4
10
-
14
28,6%
71,4%
-
Больше-Кричинский
7
20
-
28
28,6%
71,4%
-
Скобачевский из 202 монет
46
95
1
142
32,4%
66,9%
0,7%
Скобачевский из 103 монет
23
62
-
85
27,1%
72,9%
-
Скобачевский из 88 монет
15
43
1
59
25,4%
72,9%
1,7%
Скобачевский всего
84
200
2
286
29,4%
69,9%
0,7%
Шевелёвский (1953 г.)
20
65
-
85
23,5%
75,5%
-
Первый Новосильский
15
29
1
45
33,3%
64,5%
2,2%
Второй Новосильский
10
6
1
17
58,8%
35,3%
5,9%
Первый Чернский
8
31
-
39
20,5%
79,5%
-
Второй Чернский
26
76
3
105
24,8%
72,4%
2,8%
Поугорский
14
88
2
104
13,5%
84,6%
1,9%
* Учтены только джучидские монеты с надежно атрибутированным монетным двором.

Еще совсем недавно в среде профессиональных нумизматов считалось, что находки джучидских монет первой трети XV в. на территории Верхнего Поочья являются редкостью [Пачкалов 2008. С. 44]. Однако в последние годы этот тезис был полностью опровергнут. С введением в научный оборот новых кладов и комплексов монет подтверждается наше прежнее наблюдение о том, что в первой трети XV в. области Елецкого (до его разорения в 1414 г.) и Новосильско-Одоевского княжеств продолжали входить в зону обращения джучидских монет [Беспалов 2011. С. 95]. Из письма шута Генне известно, что в 1427 г. «татарские данги» имели хождение во владениях Сигизмунда Кейстутовича и Свидригайла Ольгердовича, то есть в Стародубской, Трубчевской, а также, видимо, и в Брянской землях Великого княжества Литовского. Также данги массово обращались во Мценске, ими пользовались и князья новосильского дома [CEV. №1329. S. 798-799; Беспалов 2008. С. 257-258]. В последние годы на примере Киевского, Рыльского, Севского и Курского кладов выяснилось, что в 1420-х гг. в граничащих с Полем землях Великого княжества Литовского значительная доля татарских монет клеймилась «колюмнами» [Борейша, Казаров 2009. С. 48-51; Зайцев 2009б. С. 190-194]. Сложившийся таким образом денежный рынок литовско-ордынского пограничья 1420-х гг. отличался от других локальных денежных рынков, в том числе о того, что мы наблюдаем в верховьях Оки и Дона.
В рассмотренных нами новых находках татарские данги, как правило, составляют 90-95%. В /С. 82/ известных нам комплексах с территории Новосильско-Одоевского и Елецкого княжеств первой трети XV в. совсем не обнаружено монет Великого княжества Литовского. Впрочем, возможность их обращения здесь не исключена. Ранее нами уже отмечалось, что в последней трети XIV в. сюда поступали монеты из Брянской и Стародубской земель Великого княжества Литовского [Беспалов 2011. С. 90, 92-93]. Осенью 2012 г. в Одоевском районе Тульской области была найдена редкая монета конца XIV в., чеканенная на территории Литвы [Тип см.: Грималаускайте 2006. С. 142-143. Рис. 4. 2-4; Зайцев 2007. С. 131, 136. Табл. 4. 28]. Однако в целом литовских монет в данном регионе было мало.
Вообще можно думать, что развитие единого денежного рынка Великого княжества Литовского существенно отставало от московского и рязанского. В отличие от московских земель, в первой трети XV в. в разных литовских регионах ходила различная по весу и номиналу монета, образуя внутренние локальные денежные рынки. В Москве уже в конце XIV в. налоги исчислялись в денгах. В Литве же еще и в начале XVI в. налоги исчислялись не только в монете (грошах), но и в натуральном выражении. При чем в разных землях Великого княжества Литовского налоги были разными и взимались исходя из различных региональных особенностей. Возможно, эта ситуация сказывалась на развитии денежного рынка Новосильско-Одоевского княжества в 1427-1494 гг., а также – литовской части Верхнего Поочья до начала XVI в.
На территории Елецкого и Новосильско-Одоевского княжества очень редки находки монет Великого княжества Рязанского: всего одна монета с рязанским надчеканом находилась в Первом Чернском кладе. Во время написания данной статьи к нам поступили сведения о небольшом комплексе монет, найденном где-то на границе Белёвского и Суворовского районов Тульской области. По словам нашедшего, на них имелись «рязанские надчеканы». Однако их изображения мы не получили и не можем поручиться за правильность атрибуции. Если определение монет было верным, то комплекс следует считать привозным и нехарактерным для этих мест. Также есть подозрение, что речь идет не о находке, а о современных литых подделках (возможно, суворовского или тульского происхождения) два экземпляра которых прошли экспертизу специалистов ГИМ в начале 2013 г.4
Доля поокских подражаний конца XIV – начала XV вв. в местных кладах тоже невелика5. Выделяется Лавский клад (Елецкое княжество), в котором содержалось до 10% таких подражаний [Гончаров 2011. С. 12]. К сожалению, нам неизвестно, какие подражания содержались в Шевелёвском кладе. Но всего одно поокское подражание обнаружено в Первом Чернском и одно во Втором Чернском (Уготьском) кладах; две монеты – в комплексах из Скобачево. Это тем более примечательно, что в последние годы в сеть Интернет поступали сведения о совершенно иных по составу находках на территории, расположенной к северо-востоку от реки Плавы (бассейн верховья Упы) и непосредственно на правобережье Плавы. Там джучидские данги в разных пропорциях смешаны с монетами с рязанской тамгой и буквенными клеймами, а также – с поокскими подражаниями, имевшими распространение в Великом княжестве Рязанском и в окрестностях Тарусы. Думается, в дальнейшем денежные комплексы начала XV в. из верховьев Упы и с правобережья Плавы следует изучать особо.
Ранее уже высказывалось мнение о пограничном характере реки Плавы, таким образом, разделявшей два локальных денежных рынка: рязанский и новосильский [Беспалов 2011. С. 93]. Примечательно, что от верховьев Упы через Плаву (в районе Пашковой Гати) и далее на Чернь, а затем на Мценск проходила дорога, которая действовала в первой трети XV в. (см. статью Р. А. Беспалова в данном сборнике). Способ, с помощью которого ограничивалось проникновение надчеканенных монет в Новосильско-Одоевское княжество, достоверно неизвестен. Впрочем, с помощью таможенных органов это было вполне осуществимо. Теоретически на таможнях плата за проезд и провоз товаров (мыто) могла взиматься любой монетой, а затем в княжеской казне надчеканенные монеты могли отсеиваться и отправляться на переплавку в серебряные слитки. Гораздо сложнее исключить проникновение на внутренний денежный рынок монет-подражаний, поскольку в глазах неискушенного русского человека они ничем не отличались от оригинальных джучидских дангов. По всей видимости, новосильский и рязанский денежные рынки разделились из-за существенных метрологических различий. Можно думать, что внутри этих рынков монеты могли контролироваться не только визуально, но и по весу.
Выделим наличие в некоторых местных комплексах фальшивых монет. Они представляют собой медные подражания джучидским дангам, покрытые белым металлом (возможно, оловом), который со временем из-за коррозии иногда почти полностью сходит с монеты. Одна фальшивая монета находилась в Больше-Кричинском кладе; две – во Втором Новосильском комплексе. Из-за столь малой выборки можно было бы оставить этот факт без внимания. Однако ранее при раскопках I Любутского селища И. В. Болдин тоже обнаружил одну фальшивую монету [Пачкалов 2008. С. 44]. В 2002 г. недалеко от средневекового города Любутска был найден комплекс, состоящий из 23 монет, из которых как минимум четыре оказались фальшивыми [Клочков 2007. С. 80-81]. В 2011 г. при раскопках Новосильско- /С. 83/ го городища О. А. Радюш обнаружил половину фальшивой монеты (подражание дангу хана Бердибека или Кильдибека азакской чеканки)6. Во время написания данной статьи мы получили сведения о комплексе из 34 монет, собранном в 2012 г. на распашке вблизи Крапивны (правобережье Плавы). Он состоял преимущественно из дангов XIV в. (22 экз.), в том числе с надчеканами рязанской тамги (4 экз.) и символа «Г.» (1 экз.), включал в себя данги Шадибека начала XV в. (4 экз.) и поокские подражания (5 экз.). В нем также содержалась одна фальшивая монета, на сторонах которой – зеркальные подражания дангам Гюлистана времен конца правления Джанибека или правления Бердибека и первых лет «великой замятни». На этом основании можно говорить о закономерности. На местном денежном рынке действительно обращалось небольшое количество фальшивых монет. Прототипами некоторых из них были джучидские данги, выпущенные до «великой замятни» включительно, прототипы других определить не удается.
Находки монет Великого княжества Московского конца XIV – начала XV вв. на территории Новосильско-Одоевского и Елецкого княжеств являются большой редкостью. Ранее всего одна монета Василия I зафиксирована в составе Лавского клада [Федоров-Давыдов 2003. С. 107. №217а]. Две монеты Василия I и Владимира Серпуховского найдены в составе Первого Новосильского комплекса [Зайцев 2009. С. 19]. Еще одна монета Василия I зафиксирована в комплексе из-под Скобачево. Совсем немного московских монет обращалось и в соседнем Любутске. Две монеты Василия I и Василия II найдены недалеко от Любутского городища [Клочков 2007. С. 80]. Такие показатели почти не отличаются от доли фальшивых монет в местных комплексах. На этом фоне выделяется находка 15-и монет конца правления Василия I – начала правления Василия II, составляющая 23% от общего числа монет Первого Чернского клада. Впрочем, можно думать, что данный факт является частным случаем. До середины 1420-х гг. новосильские князья были союзниками Василия I, но при этом сохраняли в своей земле джучидскую денежную систему. Смерть Василия I († 27 февр. 1425 г.) приблизительно совпала с началом окончательного упадка денежного рынка Золотой Орды. Однако локальный новосильский денежный рынок не устремился в сторону Москвы. С 1427 г. князья новосильского дома перешли на службу к великим литовским князьям, и московская денежная система в Новосильско-Одоевской земле так и не закрепилась.
В целом можно говорить о том, что в первой трети XV в. в данном регионе влияние денежных рынков соседних великих княжеств: Московского, Рязанского и Литовского было ничтожным. Наиболее развитые товарно-денежные отношения складывались с Золотой Ордой.
Ранее одним из авторов этой статьи Р. А. Беспаловым уже отмечалось, что еще на рубеже XIV-XV вв. в регионе произошла некоторая переориентация потребления денежной продукции Золотой Орды. Значительная доля дангов Нижнего Поволжья была вытеснена дангами Крыма. В результате совокупная доля дангов Северного Приазовья и Крыма стала составлять около 69% местного денежного рынка [Беспалов 2011. С. 91. Рис. 5; С. 95]. Второй Новосильский комплекс в основном состоит из дангов XIV в., поэтому в нем эта доля гораздо меньше – всего 35%. В большинстве кладов и комплексов: Ольшанецком, Больше-Кричинском, Скобачевских, Первом Новосильском и Втором Чернском (Уготьском) эта доля составляет 67-73%, что согласуется с нашими предыдущими расчетами. В самом позднем по времени сокрытия Первом Черском кладе без учета русских монет эта доля составляет 79,5%. О привозном характере Поугорского клада начала 1420-х гг. мы высказывались выше, в нем эта доля явно завышена и составляет 84,5%.
В дальнейшем, с введением в научный оборот новых находок наши выводы могут быть проверены и уточнены. Тем не менее, уже сейчас очевидно, что у Елецкого княжества до его разорения в 1414 г., а у Новосильско-Одоевского княжества на всем протяжении первой четверти XV в. наиболее развитые товарно-денежные отношения складывались с западным крылом Золотой Орды, административный центр которого располагался в Крыму.
О денежной системе Новосильско-Одоевского и Елецкого княжеств.
Несомненно, носителем сложившегося в исследуемом регионе денежного рынка являлось местное русское население. Факт использования им джучидских монет представляет собой феномен, который еще нуждается в тщательном изучении. Параллельно с нами этим вопросом занимается Е. Ю. Гончаров, который собрал уникальные сведения о находках кладов и комплексов монет в Липецкой (от устья реки Красивая Меча) и северной части Воронежской областей (до устья реки Воронеж). Данная территория преимущественно входила в состав Елецкого княжества. Ученый обратил внимание на то, что в местных находках почти нет монет Великого княжеского Рязанского и Великого княжеского Московского, но имеются русские подражания. На этом основании он сделал вывод о том, что в елецкую округу монеты попадали не напрямую из ордынских земель, а якобы предварительно проходили через финансовые органы русских княжеств, расположенных на северо-западе. Причиной поступления денег в Елец была названа выплата денежного довольствия служилым людям, жившим в зоне русско-ордынского пограничья [Гончаров 2011. С. 15-22]. Другими словами, исследователь нарисовал картину экономически зависимого и явно вассального Елецкого княжества от других не самых крупных русских княжеств (видимо, от Новосильского?).
/С. 84/ У нас пока не было возможности обменяться с Е. Ю. Гончаровым новыми сведениями и детально сравнить все новые комплексы монет. Однако можем заметить, что в летописях обособившийся козельский анклав Елец назван «землей», то есть самостоятельным административно-территориальным образованием [ПСРЛ. Т. 35. 1980. С. 33, 55]. В начале XV в. князь Юрий Иванович Козельский (Елецкий) находился на московской службе7. Однако из Великого княжества Московского в Елец не могли поступать джучидские данги, составлявшие основную массу местного денежного обращения. Как показал Н. А. Тропин, в елецкую округу поступали не только ордынские монеты, но и товары: восточная керамика, чугунные котлы, возможно и какие-то другие [Тропин 1999. С. 116-117. Рис. 18]. Поэтому нельзя говорить о том, что ордынский импорт попадал в Елец преимущественно из русских княжеств.
Чтобы представить себе денежное обращение отдельно взятого Елецкого или Новосильско-Одоевского княжества необходимо иметь в виду, что по законам экономики импортом замещается экспорт местных товаров и услуг. Одной из таких услуг могло быть предоставление иноземцам возможности проезжать по своей территории. Ельцом контролировались важнейшие транспортные маршруты. Во-первых, участок судоходного пути в Орду по Дону, во-вторых, участок судоходного пути в Посемье по Сосне, в-третьих, участок сухопутного пути в Орду по Муравскому шляху [Беспалов 2011. С. 84-85. Рис. 1]. Князьями новосильского дома контролировались, во-первых, судоходный путь по Зуше и отрезок судоходного пути по Оке на участке от впадения в нее Зуши до впадения Выссы; во-вторых, отрезки сухопутных маршрутов из Москвы в Крым через Подесенье: на участках от Плавы до Мценска и в районе Воротынска. На этих дорогах в княжескую казну должны были собираться пошлины (мыто), в том числе с торговых людей, например, с импорта ордынских товаров.
Источником пополнения казны были и другие виды налогов с различных групп местного населения. Например, в Поугорье в конце XV в. налоги собирались не только монетой (грошами), но и промысловыми товарами: медом, меховыми шкурками бобров и куниц [Темушев 2009. С. 95-96; Lietuvos Metrika. Kn. 4. P. 67; Lietuvos Metrika. Kn. 6. P. 121. №137]8. Е. Ю. Гончаров справедливо заметил, что в соседних русских землях был схожий с елецким способ хозяйствования, производились схожие продукты и товары, взаимный обмен которыми был экономически нецелесообразен [Гончаров 2011. С. 17-18]. Мы же обратим внимание на то, что товары местных промыслов мед, мех бобра и куницы были дефицитными в ордынских землях. В Елецкую и в Новосильскую земли от реализации экспортных товаров могли поступать татарские данги и другой импорт. Экспортные товары могли закупаться у местного населения приезжими ордынскими купцами и кочевыми татарами, а также могли вывозиться в Золотую Орду местными торговцами.
Кроме поступлений извне (импорта) существовал внутренний оборот товаров и серебряных монет. Во-первых, князь мог вознаграждать дангами своих служилых людей. Об этом пишет Е. Ю. Гончаров, основываясь на анализе денежных и вещевых находок служилого населения Аргамач-Пальны 3. Ученый также обратил внимание на расчеты А. Л. Пономарева, по которым около 30% населения Золотой Орды получало доход в виде зарплаты за службу или работу [Пономарев 2002. С. 165]. На этом основании Е. Ю. Гончаров справедливо заметил, что схожие законы экономики могли действовать и в Елецком княжестве [Гончаров 2011. С. 19-20]. В этой связи добавим, что по сведениям Литовской метрики, в конце XV в. князья новосильского дома и их бояре, мосальские и мезецкие князья, а также мценские наместники и бояре получали за свою литовскую службу вознаграждение пражскими грошами, но также жеребцами, сукном, возможно и другими товарами [Lietuvos Metrika. Kn. 4. P. 38, 40, 59, 66, 70, 76, 79, 81, 83, 84, 87]. Кроме того, они получали в вотчину или в кормление литовские города и волости, приносившие им доход. При чем доход с жалованных земель, видимо, был определяющим [Lietuvos Metrika. Kn. 3. P. 31, 34, 37-39, 44, 46; СИРИО. Т. 35. С. 136-137]. В начале XV в. местные князья обладали большей самостоятельностью. У них достоверно имелись в наличии татарские данги и различные предметы роскоши, например, соболиный мех и изделия из него [CEV. №1329. S. 799]. Они действительно могли оплачивать труд своих служилых людей серебряной монетой и ценными товарами. Но также могли жаловать им волости и села в вотчину или в кормление, с которых бы те самостоятельно получали доход, а с дохода еще и платили налог в княжескую казну. Во-вторых, князья могли делать денежные вклады и пожалования местной Церкви. Так монеты могли попадать к духовенству. В-третьих, княжеские расходы могли быть направлены на постройку оборонительных сооружений, закупку ремесленных товаров и другие нужды. В свою очередь, и служилые люди могли тратить данги на покупку ремесленных товаров (в том числе – предметов вооружения), продуктов питания и прочее. Так данги оказывались в руках местных ремесленников и крестьян. Потенциально значительная денежная масса могла оказываться в руках широких слоев местного населения, а затем частично по- /С. 85/ падать в княжескую казну в виде налогов. Однако импорт монеты и внутренняя фискальная политика не приводили к неограниченному накоплению серебра внутри княжеского владения, поскольку из княжеской казны также происходил его отток в качестве ордынских «выходов» [СИРИО. Т. 41. С. 269]. Закупка местным населением импортной ордынской продукции тоже должна была приводить к экспорту дангов.
По мнению Е. Ю. Гончарова, татары привыкли торговать исключительно только на монету [Гончаров 2011. С. 21]. Мы же не исключаем возможность натурального обмена импортных ордынских товаров на местные экспортные товары. Стоит вспомнить, что татарская знать от низших чинов до князей и царей охотно принимала подношения из Великого княжества Московского и Великого княжества Литовского. Причем не только в виде монет и серебряных изделий, но и в виде мехов лисицы, белки, куницы, соболя, горностая (два последних зверька тоже из семейства куньих), а также рыбьего зуба (клыков моржа), различных видов сукна и охотничьих птиц из семейства соколиных [Хорошкевич 2001. С. 245-249, 254-255]. Натуральный обмен на елецко-ордынском и новосильско-ордынском порубежье был возможен особенно в том случае, если меховая шкурка бобра и куницы принималась татарами в качестве платежного средства. Как известно, куница на Руси издревле являлась одним из эквивалентов серебра. Термин «куна» обозначал как товаро-деньги, так и денежную единицу. Вычисления стоимости «куны» в граммах серебра для разных периодов времени приводят к выводу о том, что монет такого веса не существовало. В русских землях именно меховые товаро-деньги заменяли денежное обращение в безмонетные периоды, и восполняли его в то время, когда монетная масса не покрывала всех потребностей местного рынка. Например, в Великом Новгороде торговля на «куны» наряду с импортной монетой велась до 1410 г., а исчисление налогов и, соответственно, денежный счет на «куны» сохранялись до конца XV в. [Янин 2009. С. 45-55, 297-307].
Так с опорой на некоторые пусть и фрагментарные сведения письменных источников можно представить себе общие черты денежного обращения в Новосильско-Одоевском и в Елецком княжествах. Вне всякого сомнения, оно существовало наряду с натуральным обменом, а возможно и с торговлей на меховые товаро-деньги. Таким образом, поступление в верховья рек Оки и Дона ордынского импорта, в том числе товаров и монет, по всей видимости, было результатом взаимовыгодной торговли и натурального обмена местного населения с населением Золотой Орды. В целом оборот денег и товаров лежал в основе местного налогообложения, которое пополняло княжескую казну. Поэтому следует полагать, что его стимулирование являлось частью целенаправленной политики местных князей.
В заключение хочется поблагодарить всех, кто оказал нам помощь в поиске сведений о новых находках монет и в их изучении: В. В. Зайцева, В. Н. Шмелёва, Е. Ю. Гончарова, а также нумизматов, которые по нашей просьбе выполняли кропотливую работу по фотографированию и взвешиванию монет: В. В. Борисова, М. А. Левитина, А. А. Силецкого, В. В. Павлюкова, Н. С. Прокофьева и других.

{Примечания - в публикации даны внизу страниц}
/С. 73/ 1 Здесь и далее после количества монет в скобках указан их вес (в тех случаях, когда он известен).
/С. 77/ 2 «Бек-Кибал» - условное прочтение имени, которое было предложено в качестве рабочей версии при публикации монет этого эмитента, выпущенных на рубеже XIV-XV вв. [Гончаров 2001. С. 73-75]. В настоящее время автор публикации Е. Ю. Гончаров, по личному сообщению, склонен относить монеты данного типа к чекану Тимур-Кутлуга. Последняя версия, на наш взгляд, нуждается в серьезной аргументации и пока не может быть принята безоговорочно.
3 Известно о находке монеты Сеид-Ахмеда, монеты Кичи-Мухаммеда и его сына Махмуда в Белёвском районе, монеты Кичи-Мухаммеда под Торхово в Ленинском районе, монеты Хаджи-Гирея около Старой Крапивенки Щёкинского района Тульской области.
5 В литературе и в сети Интернет эти подражания также получили название «верхнеокских», что в связи с топографией их распространения представляется неверным. Их штемпельная связь с чеканом Василия I была установлена В. В. Зайцевым в 2011 г. [Зайцев 2011. С. 60-64]. Во время написания наших предыдущих статей и упомянутой статьи Е. Ю. Гончарова эта связь еще была неизвестна.
/С. 83/ 6 Благодарим О. А. Радюша за предоставленные нам сведения.
/С. 84/ 7 Согласно летописям, в 1408 г. князь Юрий Козельский был назначен воеводой в Ржеве [ПСРЛ. Т. 25. 2004. С. 237]. Вероятно, именно этот князь Юрий Иванович присутствовал при составлении духовной грамоты Василия I в 1406 г. [ДДГ. 1950. №20. С. 57]. По родословцам он происходил из елецкой ветви козельских князей [Родословная книга 1851. С. 68, 69]. Затем еще и в XVI в. в Ржевском уезде существовало «Елецкое приселье» [АСЗ. Т. 3. 2002. №157. С. 133-134].
8 Здесь мы приводим известные промысловые товары Верхнего Поочья конца XV в., полагая, что неизвестные нам промыслы Верхнего Подонья и Верхнего Поочья конца XIV – начала XV вв. могли быть схожими [См. также: Lietuvos Metrika. Kn. 4. P. 140. №129; СИРИО. Т. 35. С. 267-268].

Источники и литература
АЗР. Т. 1. 1846. – Акты, относящиеся к истории Западной России, собранные и изданные Археографическою комиссиею. Т. 1. СПб., 1846.
АСЗ. Т. 3. 2002. – Акты служилых землевладельцев XV – начала XVII века. Т. 3. М., 2002.
Беликов В. Ю., Колычева Е. И. Документы о землевладении князей Воротынских во второй половине XVI - начале XVII вв. // Архив русской истории. Вып. 2. М., 1992. – С. 93-121.
Беспалов Р. А. Денежное обращение в верховьях рек Оки и Дона во второй половине XIV – первой трети XV века в контексте политической истории региона // Позднесредневековый город III: археология и история. Материалы III Всероссийского семинара. Ноябрь 2009 г. / Под ред. А. М. Воронцова, И. Г. Бурцева. Тула, 2011. – С. 84-97.
Беспалов Р. А. Источники о поездке Витовта в область Новосильского и Рязанского княжеств в 1427 году // Верхнее Подонье: Археология. История. Вып. 3. Тула, 2008. – С. 256-259.
Беспалов Р. А. Черниговский трезубец на вислых печатях XII века и клеймение им монет в 1370-х годах // Куликовская битва в истории России / Сост. А. Н. Наумов. Вып. 2. Тула, 2012. – С. 129-147.
Борейша Ю. [Л.], Казаров А. [А.] О надчеканках «колюмн» Витовта Кейстутовича и Свадригайлы Ольгердовича. Минск, 2009.
Волков И. В. Русские подражательные монеты начала XV в. из Верхнего Поочья // Средневековая нумизматика Восточной Европы. Вып. 2. М., 2007. С. 97-120.
Гомзин А. А. Подражания Крещено-Гайского клада конца XIV в. // Средневековая нумизматика Восточной Европы. Вып. 3. М., 2009. – С. 149-159.
Гончаров Е. Ю. Неясное имя на дирхамах Золотой Орды конца XIV в. // Девятая Всероссийская нумизматическая конференция. Великий Новгород, 16-20 апреля 2001 г. Тезисы докладов и сообщений. СПб., 2001. – С. 73-75.
Грималаускайте Д. Монеты Великого княжества Литовского в свете новых открытий: Литва (конец XX – начало XXI в.) // Средневековая нумизматика Восточной Европы. Вып. 1. М., 2006. – С. 137-161.
ДДГ. 1950. – Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.-Л., 1950.
Зайцев В. В. Денежная реформа 20-х годов XV в.: Датировка и содержание // Нумизматический сборник ГИМ. Т. XVI. Труды ГИМ. Вып. 138. М., 2003. – С. 146-168.
Зайцев В. В. Материалы по русской нумизматике XV в. Киев, 2004.
/С. 86/ Зайцев В. В. Монеты Дмитрия Ольгердовича Брянского (1372-1379) // Нумизматика. №1 (24). Февраль, 2010. – С. 10-13.
Зайцев В. В. Новые находки ранних монет Великого княжества Литовского в России // Средневековая нумизматика Восточной Европы. Вып. 2. М., 2007. – С. 121-137.
Зайцев В. В. О монетах Карачевского княжества конца XIV в. // Средневековая нумизматика Восточной Европы. Вып. 3. М., 2009. – С. 17-27.
Зайцев В. В. О находке трех кладов джучидских монет с литовскими надчеканками // Средневековая нумизматика Восточной Европы. Вып. 3. М., 2009. – С. 190-201.
Зайцев В. В. Тарусские денги Василия Дмитриевича Московского (1389-1425) // Нумизматические чтения 2011 года / Государственный исторический музей. М., 2011. – С. 60-64.
Казаров А. А., Беспалов Р. А. Проньский и Яснополянский клады джучидских монет конца XIV века // Позднесредневековый город III: археология и история. Материалы III Всероссийского семинара. Ноябрь 2009 г. / Под ред. А. М. Воронцова, И. Г. Бурцева. Тула, 2011. – С. 98-106.
Клочков Ю. В. Материалы к топографии находок двусторонних подражаний серебряным монетам Золотой Орды (2000–2006 гг.) // Средневековая нумизматика Восточной Европы. Вып. 2. М., 2007. – С. 73-96.
Ле Гофф Ж. Средневековые деньги: очерк исторической антропологии. СПб., 2010.
Мазуров А. Б., Никандров А. Ю. Русский удел эпохи создания единого государства: Серпуховское княжение в середине XIV – первой половине XV вв. М., 2008.
Марков А. [К.] Инвентарный каталог мусульманских монет Императорского Эрмитажа. СПб., 1896.
Мец Н. Д. Монеты великого княжества Московского (1425-1426) // Нумизматический сборник (материалы к сводному каталогу). Ч. 3. М., 1974.
Пачкалов А. В. Новые находки джучидских монет в Калужской области // Вопросы археологии, истории, культуры и природы Верхнего Поочья. Материалы XII всероссийской научной конференции. Калуга, 3–5 апреля 2007 г. Калуга, 2008. – С. 43-45.
ПСРЛ. Т. 11. 2000. – Летописный сборник, именуемый Патриаршей или Никоновской летописью // Полное собрание русских летописей. Т. 11. М., 2000.
ПСРЛ. Т. 25. 2004. – Московский летописный свод конца XV века // Полное собрание русских летописей. Т. 25. М., 2004.
ПСРЛ. Т. 35. 1980. – Летописи Белорусско-Литовские // Полное собрание русских летописей. Т. 35. М., 1980.
Рева Р. Ю., Казаров А. А., Клоков В. Б. Новые нумизматические данные для реконструкции истории Золотой Орды в 817-819 гг. х. // Пятнадцатая всероссийская нумизматическая конференция. Тезисы докладов и сообщений. М., 2009. – С. 78-80.
Ретовский О. Ф. Генуэзско-татарские монеты // Известия Императорской археологической комиссии. Вып. 18. СПб., 1906.
Родословная книга по трем спискам с предисловием и азбучным указателем // Временник Императорского общества истории и древностей российских. Кн. 10. М., 1851.
Сафаргалиев М. Г. Распад Золотой Орды. Саранск, 1960.
СИРИО. Т. 35. – Памятники дипломатических сношений Московского государства с Польско-Литовским. Т. I. (С 1487 по 1533 год). // Сборник Императорского русского исторического общества. Т. 35. СПб., 1892.
СИРИО. Т. 41. – Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымскою и Нагайскою Ордами и с Турцией. Т. I. (С 1474 по 1505 год, эпоха свержения монгольскаго ига в России) // Сборник Императорского русского исторического общества. Т. 41. СПб., 1884.
Темушев В. Н. Пограничные города Великого княжества Литовского: Дмитровец в XV в. // Studia Historica Europae Orientalis = Исследования по истории Восточной Европы. Вып. 2. Минск, 2009. – С. 44-120.
Тропин Н. А. Елецкая земля в XII-XV веках. Елец, 1999.
Тростьянский О. В. Макарьевский клад нижегородских денег 1415-1423 гг. // Средневековая нумизматика Восточной Европы. Вып. 3. М., 2009. – С. 138-148.
Тростьянский О. В. Монеты Великого Княжества Нижегородско-Суздальского 1410-1431 гг. М., 2009.
Федоров-Давыдов Г. А. Денежное дело Золотой Орды. М., 2003.
Федоров-Давыдов Г. А. Клады джучидских монет // Нумизматика и эпиграфика. Т. I. М., 1960. – С. 94-192.
Федоров-Давыдов Г. А. Находки джучидских монет // Нумизматика и эпиграфика. Т. IV. М., 1963. – С. 165-221.
Френ Х. М. Монеты ханов Улуса Джучиева или Золотой Орды. СПб., 1832.
Хорошкевич А. Л. Русь и Крым: от союза к противостоянию. Конец XV – начало XVI в. М., 2001.
Шорин П. А. К вопросу о надчеканке тамги на монетах Великого княжества Рязанского // Нумизматический сборник. Ч. 4. Вып. 1. М., 1971.
Шорин П. А. Монеты Великого княжества Рязанского (2-я половина XIV – 1-я половина XV вв.). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 1971.
Янин В. Л. Денежно-весовые системы домонгольской Руси и очерки истории денежной системы средневекового Новгорода. М., 2009.
CEV 1882 – Codex epistolaris Vitoldi magni Ducis Lithuaniae 1376-1430 / Collectus opera Antonii Prochaska // Monumenta medii aevi historica res gestas Poloniae illustrantia. T. 6. Crakoviae, 1882.
Lietuvos metrika. Kniga Nr. 3 (1440-1498): Užrašymų knyga 3 / Parengė Lina Anužytė ir Algirdas Baliulis. Vilnius, 1998.
Lietuvos Metrika. Knyga Nr. 4 (1479-1491): Užrašymų knyga 4 / Parengė Lina Anužytė. Vilnius, 2004.
Lietuvos metrika. Kniga Nr. 6 (1494-1506): Užrašymų knyga 6 / Parengė Algirdas Baliulis. Vilnius, 2007.
ZENO.RU – Oriental Coins Database = База данных восточных монет.

_______________________________________________________________________

Комментарии и ремарки, не вошедшие в публикацию
Здесь статья публикуется в авторском варианте, без правок редактора сборника.
Монеты кладов с их описанием можно скачать здесь:

Теги: ,

2 комментария:

Незарегистрированным пользователям в "подписи комментария" необходимо выбирать опцию "Имя/Url", в поле "Имя" написать свои фамилию и имя; в поле "Url" можно написать свой e-mail или оставить его не заполненным. Комментарии отображаются только после их премодерации автором блога. Для связи с автором также можно писать на e-mail.

Подписаться на: Комментарии к сообщению (Atom)